-Засиделась я с вами что-то, гости ждут, - заторопилась хозяйка. - Вверни-ка ему поскорее, что подобрал, - Лесавка тронула Рыжа за плечо, тот выложил на стол шнурок с громовым камнем. Ветер и Левзея одновременно протянули к нему руки, встретились взглядами. Кикимора отдернула пальцы, а Ветер сгрёб в горсть её давний подарок и неловко надел на шею.
- Ты, девочка, поди и не ведала, какой подарок ему делаешь, - хмыкнула лесавка. – Твой оберег не только жизнь, он его разум охранял. Задержитесь у меня на денек. Денег за постой не возьму. Давно такие интересные гости ко мне не заглядывали, - хозяйка решительно встала и пошла прочь.
Мужчины жарко заспорили в полголоса: оставаться или нет. Ветру страстно хотелось узнать, откуда он, но остаться – значит подвергнуть опасности болотницу. Рыжа и Левзею тоже распирало любопытство, да и расставаться так быстро кикимора не спешила. Ветер использовал последний довод в споре – кикимора не могла обходиться без воды слишком долго.
- Так река вот она, прямо за порогом, - улыбнулась Левзея, - к тому же я редко сплю в воде. Мне нравится любоваться звездами, слушать ветер, ночные шорохи леса…
Кикимора осеклась, заметив неподдельное удивление братьев.
- А кто сегодня на торжище умирать вздумал, как бродячая кошка на земле валялся, и мяукнуть не мог? – Ветер насмешливо приподнял брови.
- Запихаем тебя в бочку с водой, если вдруг поплохеет, - Рыж по-дружески звонко хлопнул её по плечу. Левзея охнула и потерла ушибленное место.
- И как это батюшка-князь дозволяет своей кровиночке шляться целыми днями, когда приличные болотники спать должны? – снова уколол её Ветер.
- А ко мне страж приставлен, - Левзея показала ему язык.
- Ага, значит, не одна в город явилась!? – насупился Ветер. – Соврала.
- Щур это! Мой собственный, боевой щур! – возмутилась кикимора. – Я его сестре оставила. Почему ты все время ищешь подвох?! Что я тебе сделала?!
- Да не в тебе он подвох ищет, - не вытерпел Рыж, - он всё поверить не может, что ты здесь, и себе не доверяет… ай-ай, только в лицо не бей, а то меня девки любить не будут со свернутым носом!
Рыж со смехом отбивался от тычков и затрещин друга. Левзея с улыбкой смотрела на их возню, а сердце трепетало от радости. Пусть ненадолго, но она всё же видит его, ненаглядного, так близко – протяни руку и коснись. Она чувствовала, что готова вытерпеть любые муки, лишь бы это счастье не заканчивалось.
Под вечер народу в корчме заметно прибавилось. Левзея устала от шума и непривычной обстановки, и, чтобы не привлекать внимания, ушла на берег. Она воровато огляделась по сторонам, быстро скинула с себя одежду и с разбегу нырнула без единого всплеска. Ласковая прохлада воды обняла её, смывая усталость. Кикимора вынырнула в зарослях у берега, поудобнее устроилась на спине и запрокинула голову вверх. Над головой по темно-синему ситцу рассыпался звездный горох, над самой рекой курился белесый туман, скручивался в тонкие жгутики, словно дым. Яркие разноцветные всполохи расцвечивали небосвод у самой земли. Солнце уже закатилось, и свет стремительно угасал. Левзея закрыла глаза, прислушалась к голосам, доносящимся из корчмы. Река покачивала свою гостью на мелкой волне, убаюкивала, нашептывала дрёму. Кикимора не заметила, как заснула.
Ветер сбился со счета, который жбан пива они с Рыжем осушили. Хмеля не было ни в одном глазу. Внутри угнездилось беспокойство, топталось суетливыми лапками, прикладывалось, вновь вскакивало и крутилось вслед за хвостом, словно зверёк. Он то и дело ловил на себе задумчивый взгляд хозяйки. Она уже не сновала между столами, а сидела в центре зала на небольшой скамеечке, лениво постукивая по обтянутому кожей бочонку. Ритм, вроде бы неспешный и случайный, притягивал, завораживал. Болтовня вокруг стихала, публика привычно ждала действа. Рыж в нетерпении ерзал на лавке.
- Что это такое?
- Ты что, ни разу не был здесь? – удивился Рыж.
- Я гридень, не корчемный страж, - огрызнулся Ветер и встал, собираясь прогуляться.
- Что ты смурной такой? Никуда не денется твоя кикимора, я видел, как она в реку ныряла. Отдохнет и вернется. Смотри лучше, что сейчас будет, - Рыж схватил названого брата за руку и силой усадил обратно на лавку.
В корчме стало заметно темнее, народ раздался в стороны, образуя в центре круг. Рябина обвела взглядом присутствующих и хлопнула по натянутой коже на диковинном инструменте. Гулкий звук прокатился по залу, отдаваясь в теле, словно сердцебиение. И вот уже хозяйка принялась отстукивать странный ритм. В грохот вдруг вплелась свирель, словно тонкий ручеек потёк по иссохшему руслу. Публика принялась озираться в поисках источника звука. На стойке, закинув ногу на ногу, сидела девчонка с такими же косицами, как у хозяйки, похожая на нее как две капли воды. За спиной у Рябины появилась девушка постарше первой с бубном в руках и все с теми же косицами, а вместо платья она носила объемные штаны из искрящейся, шуршащей ткани и густо расшитую бисером рубаху. Девка согнулась, будто гибкое молодое деревце под ветром, чуть повела плечом, рука пошла волной, колокольцы на бубне тренькнули, ожили. Ожила и девушка, она двигалась в такт ударам, гнулась и прыгала как дикая коза. Музыка росла, ширилась, заполняла собой все пространство, рождая в голове пустоту и легкость. Ветер не смотрел танцовщицу. Он закрыл глаза и плыл по волнам звука, уносясь далеко-далеко. И вот уже над головой не потолок, а черный плат неба с прорехами-звездами, а под ногами мерно плещет река, а в зарослях рогоза, широко раскинув руки и покачиваясь на волнах, спит кикимора. Капли воды поблескивают на её лице как драгоценные камешки, а кожа присыпана золотыми узорами словно пыльцой. Ветер протянул руку, хотел было коснуться её лица, как вдруг всё вокруг полыхнуло белым огнём. Вот он стоит на пыльной, растрескавшейся от зноя земле. Вокруг него шумит незнакомый торг, чуть впереди собралась толпа. Люди во что-то тычут, зубоскалят и опасливо жмутся друг к другу. Ветер протискивается сквозь толпу и замирает от ужаса. В небольшой железной клетке он видит Левзею. Её прекрасное личико посерело, узоры поблекли, губы запеклись от жары, лопнули и кровоточат, а глаза подернулись белой пленкой. Плечи, спину и грудь кикиморы покрывают рубцы от кнута и ожоги. Рядом с ней стоит леший, тычет в неё острой палкой и злобно гудит: «Вызови дождь, тварь болотная, нам на потеху, да себе на поживу. Сдохнешь ведь, гордячка бестолковая». Левзея сидит, будто каменный истукан, даже не вздрагивает от тычков. Леший набирает воду в рот и плюет ей в лицо…