У Лоу перехватило дыхание, и он сумел только судорожно кивнуть в ответ.
— Она не могла знать, как опасно стоять рядом с машиной в момент завершения загрузки. Почему бы тебе не поговорить с ней?
— Она умерла, — тусклым голосом ответил Лоу. — Отдала свою жизнь за…
— Эй, я ни за что не отдам свою жизнь! Разве что за классный репортаж.
Он вытаращил глаза и раскрыл рот. Живая, смеющаяся Мэгги шла к нему. До этого она пряталась за спинами двух огромных коцитан. Глаза ее сияли, а в походке вновь появилась та особенная пружинистость, которой он тайком любовался в последний раз еще при посадке в орбитальный модуль «Атлантис». На ее лице не было никаких следов ранений.
— Господи! Но как же?.. — Он беспомощно глядел на свою воскресшую любовь и не мог выговорить ни слова.
А потом она оказалась в его объятиях, и слова стали не нужны. Ему не пришлось мучительно раздумывать, подходящий это момент для поцелуя или нет. Мэгги все решила за них двоих.
Когда Мэгги Роббинс наконец отстранилась от Бостона, на лице астронавта по-прежнему сохранялось выражение восторга и безмерного удивления. Правда, теперь он чуточку лучше владел языком.
— Но я думал… Ты же сама говорила, что не хочешь… Я имею в виду, ты не хотела иметь ничего общего с этими кристаллами.
Она расхохоталась прямо ему в лицо. Надо же: минуту назад была холодным трупом, а сейчас смеется как ненормальная! Какой идиот сказал, что Вселенная лишена чувства юмора?
— Беру свои слова обратно. — Она оглянулась на двух коцитан за ее спиной. Один из них помахал рукой, что можно было, наверное, истолковать как приветственный или ободряющий жест. — Они мне объяснили, что существует масса способов достичь желаемого результата. Все дело в настройке. У кристаллов имеется разная частота излучения для различных заболеваний. Или что-то в этом роде. Я все равно не смогла понять, даже в переводе, но они мне твердо гарантировали, что побочных эффектов не будет.
— А это надолго?
— Как вам не стыдно, коммандер Лоу?! Не успели получить меня обратно, как вас уже начинают волновать всякие страхи: а вдруг я отброшу копыта прямо в разгаре дружеской вечеринки? Успокойся, милый. Действие кристалла распространяется на весь предполагаемый срок моей будущей жизни. И срок этот, кстати говоря, здорово увеличен. Так мне сказали. Ты тоже можешь пройти соответствующую процедуру, и тогда мы с тобой проживем так долго, что для последнего юбилея нашей свадьбы придется придумывать новое название.
Не зная, что сказать, Лоу растерянно оглянулся на своего нового приятеля.
— Это чистая правда, — подтвердил коцитанин. — Должным образом настроенный кристалл максимально удлиняет отпущенный каждому индивидууму срок жизни. Мы будем чрезвычайно рады оказать тебе такую услугу, Бостон Лоу. Это позволит нам дальше возносить хвалу и воздавать почести за совершенное тобою великое деяние.
— Будем вместе скрипеть с тобой, Бостон, пока наша клеточная структура совсем не износится, — толкнула его Мэгги локтем под ребра. — Чем черт не шутит — может, я даже закончу когда-нибудь свою книгу. Всю жизнь мечтала стать писательницей.
— А я подумал было, что ваша раса отвергает бессмертие? — Лоу вновь обратился в недоумении к первому Мыслящему.
— Бессмертие — да! Но зачем же отвергать долгую и здоровую жизнь? В материальном мире столько соблазнов, столько наслаждений…
Как бы в подтверждение этого Лоу и Мэгги снова обнялись, еще крепче, чем в первый раз. Парочка коцитан, занимавшихся оживлением девушки, смотрели на эту сцену с нескрываемым любопытством.
— Как ты думаешь, они спариваются? — спросил один у второго.
— Вряд ли. Но их исключительная эмоциональная гармония в сочетании с осязательными ощущениями вызывает во мне чувство зависти.
— Как трогательно. — Новый голос звучал холодно, бесстрастно и очень знакомо. Лоу и Мэгги разом повернулись.
— Людгер! — воскликнул астронавт, не совсем веря своим глазам.
— А что, на этой планете есть еще кто-нибудь с этим именем? — язвительно осведомился ученый. — Должен признаться, что в этом уголке Вселенной совсем нетрудно выработать стойкий иммунитет к смертному исходу.
— Боже мой, но почему вы выглядите таким… таким старым? — Мэгги в ужасе вглядывалась в лицо Бринка. Волосы на голове ученого сильно поредели и побелели, а кожа сделалась такой красной, словно он двенадцать часов парился в бане. Впрочем, во всем остальном он казался вполне здоровым и почти не отличался от прежнего Бринка.