В конце концов я решил сыграть с ним еще один раунд и согласился.
Маршалл Пикеринг управлял огромными деньгами – и своими, и принадлежащими другим людям. Он также владел несколькими компаниями по всему миру. Чем больше я его узнавал, тем сильнее мне казалось, что журналисты, оценивавшие размеры его состояния почти в миллиард, здорово ошиблись. Миллиарда этак на два. Для меня, таким образом, ставки серьезно повышались. Или, если смотреть на дело с другой стороны, причин тщательно обдумать свое решение поработать у Маршалла Пикеринга оказалось на два миллиарда больше, чем я считал вначале.
Надо сказать, что действовал он довольно хитро и изощренно. К примеру, штат его «фирмы» состоял главным образом из молодых амбициозных парней вроде меня. Пикеринг делал вид, будто обучает нас, наставляет, знакомит с жестокой изнанкой делового мира, причем подавалось это под таким соусом, что со стороны могло даже показаться, будто он делает это исключительно по доброте душевной. Многие, возможно, так и считали, но не я. Мне с самого начала стало понятно: мистер Пикеринг намерен прогнать нас сквозь серию краш-тестов, чтобы посмотреть, кто из чего сделан. Примерно так же поступают владельцы скаковых лошадей – они наполняют свои конюшни чистокровными жеребятами, а потом смотрят, из кого может получиться новый Секретариат[18]. Впрочем, гораздо чаще мне приходило на ум сравнение с мясом, которое повара отбивают перед жаркой. Чем дольше отбиваешь какой-нибудь кусок, тем мягче и вкуснее оно становится.
Головной компанией мистера Пикеринга был крупный хедж-фонд[19] «Пикеринг и сыновья», который действовал весьма успешно и эффективно – и это в эпоху, когда большинство подобных предприятий закрывают лавочку. Никаких «сыновей» в природе не существовало; думаю, в этом названии проявилось несколько извращенное чувство юмора отца Аманды, который хотел только одного – стать еще богаче, чем он был. Поначалу меня, правда, несколько удивляло отсутствие этих самых «сыновей», поскольку Маршалл Пикеринг был человеком умным и вряд ли рассчитывал жить вечно, следовательно, его не мог не заботить вопрос, кто и как станет управлять состоянием после его смерти. Аманда при всем ее уме вряд ли для этого подходила. Довольно скоро я, однако, понял ход мыслей Пикеринга. Ведь сыновей не выбирают, и его прямые наследники вполне могли оказаться дураками, расточителями и мотами. Нет, Пикеринг поступил гораздо умнее, ограничившись единственной дочерью. Ее наличие гарантировало, что деньги останутся в семье, а вот подобрать для нее подходящего мужа (читай – «сына») было Пикерингу вполне по силам. В данный момент на него работало несколько десятков потенциальных «сыновей», к которым глава корпорации присматривался пристально и внимательно, регулярно пропуская через сито профессионального отбора в надежде отобрать лучших из лучших.
Я сказал, что, помимо денег, Маршалла Пикеринга мало что интересовало, и это действительно было так. Даже будущего мужа для своей дочери он искал с дальним прицелом, причем интересы Аманды оказались для него на втором плане.
На самом деле ему нужен был человек, способный сохранить и приумножить самое дорогое, что у него было, – его капиталы.
В офисе Пикеринг вкратце описал, чем мне предстоит заниматься, представил персоналу, а потом показал мой закуток. Заботливый отец и гостеприимный хозяин, который предлагал мне вино и сигары, исчез. Теперь передо мной был холодный, ироничный делец, которого не интересовали сантименты – только бизнес.
– На моем столе, – сказал он, – скопилось несколько сотен резюме потенциальных кандидатов на это место. – Он ткнул пальцем в стандартное офисное кресло, стоявшее в моем закутке. – Причем многие из этих резюме выглядят даже лучше, чем твое, но… я хочу дать тебе шанс. Действуй, теперь все зависит только от тебя.
Я кивнул. Моя мать часто говорила – мол, дареному коню в зубы не смотрят, и я был с ней вполне согласен.
Так началась моя учеба-стажировка в фирме Пикеринга. Аманда болталась перед моим носом, как пресловутая морковка перед носом осла, поэтому я старался изо всех сил. В отдаленной, хотя и довольно туманной, перспективе маячило и состояние Пикеринга, однако для меня это было весьма слабым стимулом. От остальных четырех десятков работавших в офисе «мальчиков» я отличался тем, что за деньгами босса я не охотился. Мне нужна была только Аманда.
Мы с ней любили друг друга так сильно, как только могут полюбить друг друга два человека, которых разделяет банковский счет с девятью нулями (и отнюдь не после единицы), а также отцовская привычка контролировать все и вся. На Рождество мы вместе слетали на семейном «Гольфстриме» сначала в Вейл[20], а потом – в Швейцарию. Летний отпуск мы провели в Венесуэле, да и по выходным то и дело срывались в какой-нибудь экзотический уголок планеты. Я работал и учился, напрягая все свои силы и способности. Кроме того, время от времени мне приходилось выполнять кое-какие поручения босса. Моя способность «читать» людей и ситуации довольно скоро сделала меня чем-то вроде консультанта или, лучше сказать, оценщика. Пикеринг любил посылать меня на новые, приглянувшиеся ему территории и объекты, где я должен был оценить три вещи, на которых стоит весь современный бизнес: финансовую отчетность, состояние материальных ресурсов и степень эффективности управления.
19
Хедж-фонд – спекулятивный инвестиционный фонд по управлению ценными бумагами с высокой степенью риска.
20
Вейл – город в центральной части штата Колорадо. Один из самых популярных и престижных горнолыжных курортов США, застроенный в «альпийском» стиле.