Дагнарус открыл одну из книг — большую, в кожаном переплете, с обложкой, украшенной сусальным золотом. Ее страницы были из тонкого пергамента с золотым обрезом. Боясь пошевелиться, Гарет восхищенно смотрел на книгу. Он с благоговейным удивлением рассматривал картинку: рыцарь в волшебных доспехах, сражающийся с драконом. Такие сказки ему рассказывала перед сном няня. Гарет понял, что книга написана магами-летописцами, хранящими повествования о великих деяниях, совершенных героями прошлого и служащих ныне в назидание потомкам.
— Вы хотите почитать эту историю? — спросил Гарет, которому самому страстно захотелось коснуться страниц книги.
— Нет, — хмыкнул Дагнарус.
Захлопнув книгу, он взгромоздил на нее другую.
— Это будет наша крепость.
Принц установил перед стопкой книг катапульту и приготовился стрелять.
— Мы будем играть в войну.
Глава 2
Младший Страж
У эльфов есть легенда, повествующая о том, как в начале времен трепетание крыльев бабочки заставило потоки воздуха устремиться во все стороны, подобно ряби на воде. Ветры набирали силу и мощь, пока, наконец, не слились в ураган, пролетевший тысячу миль и разрушивший город. Если эта легенда правдива (во всяком случае, она явилась причиной почитания эльфами бабочек), то звук мраморных шариков, вылетавших из игрушечной катапульты принца и ударявших по рядам солдатиков, достигнув ушей Защитника Божественного, превратился в такой грохот, что Защитник услышал звуки настоящей войны и ощутил запах крови тысяч ее жертв.
Он размышлял о войне, скармливая хлебные крошки золотым рыбкам. Рыбки шумно плескались, сражаясь за пищу и нарушая спокойствие декоративного пруда. Защитник высоко ценил покой, но одновременно получал удовольствие, наблюдая, как рыбки дерутся из-за крошек хлеба. Поэтому Защитник предпочитал кормить рыбок сам, а не поручил это повседневное дело кому-нибудь из слуг.
Закончив кормление, Защитник простер перед собой руки. К нему подошел слуга с чашей чистой воды и полотенцем. Защитник смыл остатки крошек, вытер руки полотенцем и обратился к другому слуге.
— Сегодня я даю аудиенцию в кедровой роще. Сильвит из Дома Киннотов уже прибыл?
Слуга поклонился.
— Да, Защитник. Он ожидает ваших распоряжений.
— Он будет вкушать со мною вино в кедровой роще, — решил Защитник. — Приведешь его в назначенный час.
Слуга вновь поклонился и удалился, пятясь задом, как то надлежало делать в присутствии особ высокого происхождения и положения. Трое присутствующих аристократов, которым уже была дана аудиенция возле декоративного пруда, переглянулись. Сильвит из Дома Киннотов, откуда происходил и сам Защитник, был всего-навсего мелкой рыбешкой наподобие той, что плескалась в пруду. Правда, он имел звание Младшего Стража Восточного Леса, пожалованное ему Божественным. Вдобавок Сильвит был одним из дальних родственников Защитника. Однако у Защитника имелось множество дальних родственников, среди которых насчитывалось достаточное количество Младших Стражей. Слова о предстоящем вкушении вина в кедровой роще сразу превратило Сильвита из мелкой рыбешки в крупную рыбу.
Слуга, являвшийся одним домашних из слуг, передал распоряжение Защитника другому слуге, исполнявшему обязанности вне дома. Тот уже передал его Сильвиту, который пока ожидал на четвертой террасе, считая от внешних ворот. Поскольку Сильвиту была оказана честь вкушения вина с Защитником и, следовательно, он был допущен в дом, слуга предложил приглашенному проследовать за ним на девятую террасу, располагавшуюся в непосредственной близости от дома.
Сильвит воспринял новости о дарованной ему аудиенции и перемещении на более высокую террасу молча и с внешним спокойствием, однако его сердце бешено заколотилось. Эльфов с ранних лет приучают скрывать свои чувства, чтобы они не мешали и не задевали других и ничем не нарушали жизнь окружающих. Из-за этой привычки эльфы кажутся людям холодными и бесчувственными. У людей же, как известно, чувства сдерживать не принято, отчего люди, сами того не желая, наносят друг другу всевозможный вред. Эльфы считают недопустимым вторгаться в жизнь своих соплеменников даже пристальным взглядом. Ведь в таком случае они были бы вынуждены разделять чью-то радость или горе, ликование или отчаяние. Только те, кто находится в самых тесных и интимных отношениях с эльфом, например — спутник души или чьи-то почитаемые родители — могут добровольно взять на себя груз радостей и забот другого.
Причина такой строгой дисциплины проста — выживание. Эльфы живут по триста лет и даже больше. Их немногочисленные города густо населены. Эльфы не отличаются любовью к приключениям и редко уезжают далеко от своих домов и предков-наставников. Для подобных путешествий эльфу нужно веское основание. В этом эльфы являют собой полную противоположность дворфам, которые никогда не задерживаются на одном месте более двух дней. Эльфы мало понимают людей, но дворфов они понимают еще меньше.
Эльфы отличаются высокой рождаемостью и низкой смертностью (если только часть великих домов или все разом не находятся в состоянии войны). Разные поколения одной семьи эльфов продолжают жить вместе, отчего их дома и города столь плотно населены. Каждый эльф, таким образом, почти постоянно находится на виду, на слуху и, образно говоря, «на носу» многих других эльфов. Только благодаря строжайшей дисциплине и самодисциплине эльфам удается выдерживать перенаселенность и сохранять здравый рассудок.
Человек, попавший в жилище эльфов, удивляется царящим там тишине и спокойствию. Его несказанно удивляет, что под крышей небольшого дома могут жить тридцать эльфов, принадлежащих к шести поколениям, не говоря уже о слугах, Досточтимом Предке, тетках, дядях, двоюродных и троюродных братьях и сестрах. И наоборот: эльф, оказавшийся в жилище людей, бывает подавлен шумом, суетой и зловонием и в равной степени несказанно удивлен, что в громадном доме обитает всего-навсего супружеская чета с ребенком и одним — двумя слугами.
Чем выше положение, занимаемое эльфом, тем больше его дом, хотя величина жилища обусловлена опять-таки простой причиной. В таком доме, как правило, живет больше родственников, включая Старейшин Дома, их непосредственных потомков и гостей из числа знати. Гости обычно размещаются в гостевых домах, находящихся близ внешних ворот. В одном из таких домов Сильвит по прибытии провел ночь. Дом его семьи находился к северу от Ловода — родного города Защитника. Защитник вызвал Сильвита, и тот мчался день и ночь, меняя лошадей и торопясь поспеть к сроку.