Против монголов и тюрков, но были разбиты жестоко!
Нахичевань разгромив, вскоре важных достигли успехов,
Через лезгин всех огнём и мечём проложили дорогу.
В сердце Кавказа аланы и половцы их поджидали.
Половцев смог Субедей подкупить, распалив аппетиты.
Бросив алан, половецкие ханы от битвы бежали.
После раздельно аланы и половцы были разбиты.
Те кто остался, сбежали к Котяну на Чёрное море,
Думали дальше продвинутся ни у кого нет закалки,
Только монголы дошли до Днепра и совсем не в изморе.
Взяв половецкий Судак, Субедей-багатур вышел к Калке.
Раньше Котян попросил византийцев бы дать в помощь войско,
Но крестоносцами Константинополь давно захвачен.
И обратился хан к русским, не сведущим в деле монгольском,
Ведь без тяжёлой пехоты и конницы битвы исход очень мрачен.
И города-государства князей русских в дело вмешались,
Половцу-другу, а чаще врагу помогать из гордни.
Славой, торговлей, богатой добычей они искушались.
Малое войско монголов считая пустячной твердыней.
И кто бы знал, что Калка - тихая река
Их поглотит как вечности колодец,
И понесёт вода речная сквозь века
Примером русской спеси и усобиц?
Пускай бы половцу с монголом враждовать -
Летали бы в своих степях как птицы,
И надо же Мстиславу было двинуть рать
За спор чужой - куманские границы!
Дружины русских постреляли, посекли -
Батыры Субедея дрались смело,
Но даже встать для боя вместе не смогли
Князья, пошедшие с Мстиславом в это дело!
Бич вечный русских - погибать в чужой войне
И действовать оружием без меры...
И помня Калку горько нам теперь вдвойне
За гибнущих без истины и веры!
Мало что половцы бросили русских в войне как аланов,
Так же как прежде других, усыпляя превратным глаголом,
Вечно живя вероломством, войной, грабежом и обманом,
Вежи спасая свои, присягнули на верность монголам!
Только ушёл Субедей, как Котян отказался от клятвы,
Войско не дал для похода к булгарам, прислал лишь витийства,
Ложь про чуму написал, про падёж, не оконечность жатвы.
Зря он не знал, что по Ясе предательство хуже убийства.
В гневе вскричал Чингисхан: 'Смерть предателя - долг неизменный!
В нашей вселенной народов немало навечно клялись нам.
Если Котяну сойдёт, то оставят нас все непременно.
Мы не дадим жить предателям - половцам всем ненавистным!
Пусть убегают хоть к венграм они, хоть к болгарам,
Это не может спасти их от мести людей длинной воли.
Сам бы возглавил поход и подверг всех мучительным карам,
Пусть даже запад пришлось бы пройти до последнего моря!'
Половцы же о монголах забыли и быстро окрепли.
Работорговля по Волге и Дону их шла не слабея.
Даже опять совершили походы на русские земли,
Те, что на Калке спасли их от бродников и Субедея!
Очень недолго пришлось ожидать от монголов удара.
Хан Угедей к ним тумены прислал Субедея с Кутаем,
И снизошла на орду берендейскую жёсткая кара,
И побежала Дурут-орда прочь от монголов, стеная.
В Венгрии буйно вломились, ордою к болгарам ворвались.
Там царь болгарский Иван сам от них еле спасся!
Области там захватили и крепости - так испугались...
Только Котян за Днепром кочевал, хоть и трясся.
Только Батый не идёт, а стоит всё на Яике станом.
Слухи лазутчики хитрых монголов везде распускают,
Что на Саксин он пойдёт, будет мстить неразумным аланам,
Половцев будет искать за Днепром, где леса их скрывают.
Так всем купцам проплывающим Волгу они говорили,
Всем, кто из Киева вёз до Булгара товары тележно.
Так же шептали и в ямах гонцы, что все письма возили,
С древним чжурдженьским исскуством войны согласуясь прилежно.
Много лазутчиков были за Яик направлены тайно
В Кернек, Брахимов, Биляр - посчитать там ряды частоколов,
Всё разузнать и прощупать, проверить нормально,
Ведь после Калки разбили булгары всесильных монголов!
Правда ли, что князь Гали им джихад объявил смертоносный,
И божества их, Тенгре и Аллах, как народ свой лелеют?
Есть ли согласие там у берсулов, эсгелей несносных,
Будут башкиры с булгарами, или они не посмеют?
Как князь Владимиро-Суздальский мир соблюдает с Булгаром,
Дарят ли хитро булгары зерно русским княжествам снова?
Что там с Пургасовой Русью, мордвой, с этим спором кровавым,
Между Булгаром, Рязанью, Владимиром вплоть до измора?
Знали булгары, три раза отбившись, что будет четвёртый,
Что Чингисхан не шутил, край примкнув их к улусу Батыя,
Знали, что был ими сломлен Иран - древний, мощный и гордый,
Что смерть с востока грядёт и прошли времена золотые!
Рыли они спешно рвы, и валы возводили повсюду,
Стрелы калили, свозили припасы, готовили войско,
Всех примирив, мусульман и язычников, веру дав люду,
Что победят, если будут сражаться как раньше - геройски.
Сто городов их раскинулись вширь бесподобно и вольно,
Больше, чем Франция, земли восточные всех крестоносцев.
Больше Биляра был Константинополь, Багдад и довольно!
Мекка ремёсел, батыров, поэтов, учёных, торговцев...
От Жигулей до Казанки, от Суры-реки до Урала,
В лесостепной полосе и в лесах, и степях бесконечных
Жили уже семь веков на земле плодородной булгары,
В поисках счастья и смысла, ответов извечных.
Их стольный град золотыми воротами был изукрашен,
Высь минаретов ласкало приветливо солнце и ветер,
В музыке улиц мощёных и стен неприступных, и башен,
Труб дымоходов домов, бань горячих и песен под вечер.
Славе искусства булгарских наездников равных не много!
Девушки были прекрасны, как капли росы на бутоне,
Славились дел золотых мастера и литья кружевного,
Сталь, зеркала и ковры, и огромные сильные кони...
В снах страшных видел Батый, как сто тысяч батыров булгарских -
Всадников грозных в тяжёлой броне, вместе с русской пехотой
Строятся к битве, и половцы с ними гарцуют казацки,
Бой начинают стрелки с половецкой коварной охотой.
Вот их косой уж союзных киргизов, канглов скосило!
Стали изматывать тут и монгольских стрелков превосходных.
Тем, вместо сильной атаки булгар, нужно тратить все силы,
Быстро теряя людей, отправлять в тыл подранков не годных...
С гулом несётся тяжёлая волжская конница лавой,
В центре монгольского войска пробив много брешей,
Их окружить не дают половецкие лучники справа,
Слева стена ощетинилась русских князей с ратью пешей.
Вот уж царевичи стали сражаться и падать на землю,
Стрелы всё гуще врагов, их наскоки всё чаще и злее,
Вот уж нукёры у ставки Бату пали все, долгу внемля,
Вот и он сам иссечён, обезглавлен, и без мавзолея...
'Нет, не бывать! - даже крикнул средь ночи Батый, просыпаясь, -
Пусть будут по одному эти наши враги перебиты!'
Жутко все пять половчанок-наложниц его испугались,
Спешно прикрыв наготу, поспешили скорей из кибитки.
Сонный пришёл Субедей, будто дед разворчавшись на внука.
'Надо бераты писать, деньги слать, больше льстивейших знаков, -
Хан бахатуру сказал, - был пророческий сон, словно мука!
Нужно расстроить союзы Руси и Булгар и кипчаков!'
'Бредишь, Бату, - Субедей хмуро гаркнул и сел рядом грузно, -
Завтра Урал станут волнами переходить повсеместно
Сто тысяч воинов наших и сто тысяч наших союзных.