Про укрепления, распри князей, безрассудством опасных,
И положение русских дружин самых боеспособных.
'В странах Руси, как вы знаете, много народов различных, -
Начал один говорить обращаясь ко всем ханам вместе, -
Земли мещеры и мокоши, с эрзей лесов пограничье,
Всё под Рязанью живёт... Всех их, с русскими, тысяч под двести!
Сброд из различных народов - под городом Пронском-на-Проне,
Русские воины города Мурома правят муромой.
Голядь живёт под коломенским князем в лесной обороне,
Платят дань русским железом болотным и шкурой бобровой.
Северней голядь живёт под Москвой и Владимиром тоже.
Дальше к Ростову марийцев земля, их леса и за Камой.
По городам князь владимирский держит не мало сторожи.
Есть крепостицы вдоль рек с обороной не русской и слабой.
Русских не много... Живут в города и в посадах торговых,
При городах есть деревни славян из различных народов.
Между старинных племён проживают в селениях новых.
Больше всего кузнецов там, охотников и хлеборобов.
Раньше платили все в Новгород дань и разбойникам разным.
Вот уж лет триста князьям, на торговле поднявшимся, платят.
Русью прозвали хазары их на языке несуразном,
В смысле, что светловолосые и с солеварнями ладят.
Если собрать из рязанских земель и владимирских тоже
Вместе дружины князей, тысяч десять всего наберётся.
Столько же даст ополчение местных старейшин, быть может,
Мелких нерусских князьков тысяч пять и другого народца'.
'Значит, юрчи говорят что их там тридцать тысяч и только? -
Быстро спросил тут Гуюк, повернувшись к Батыю всем телом, -
Если придут им на помощь из прочих земель, будет сколько?
Как подсчитать, сколько нужно нам войска для этого дела?'
'Может быть хватит моих только воинов в этом походе? -
Вяло спросил сам себя Бату-хан, словно начал расчёты, -
Половцев взять дополнением конным к туркменской пехоте,
С ними мой личный монгольский тумен и к нему камнемёты?'
'Вспомни Бату, как отец твой, прославленный Джучи,
В прошлом в походы ходил на лесные народы ойратов.
Он Енисей покорял, а дорогой служил лёд трескучий, -
Стал отвечать Субедей не скрывая обыденных взглядов, -
Он взял войска все, что были в улусе, а было не мало!
Больше чем нужно и прав оказался - война затянулась...
Но без сражений количество страхом врага доконало,
Даже когда по тайге все тумены весьма растянулись.
Вот и сейчас мы не знаем, где встретим их главное войско,
Будет ли помощь Рязани, а может, не будет в помине.
Коннице нашей на реках там будет и узко, и скользко,
Даже отряд небольшой может всем перекрыть путь в теснине!
Вот и придётся отряды вокруг посылать, окружая,
Руслами рек и ручьёв обходить, далеко и по лесу.
С разных сторон продвигаться везде городам угрожая,
С толку сбивая князьков, создавать из разъездов завесу.
Если иметь много сил, быстро в тыл устремиться к ним можно.
Там не давать собираться войскам и союзы разладить.
У городов же осады оставить нам будет не сложно.
Сил отрядить много можно собирать нам припасы и грабить.
Так что идти лучше соазу и всем, зря Бату тут лукавит!
Правым крылом, как решили, вдоль Волги ударим до Сити.
Левым крылом на границы царьков, что на западе правят,
Центром пойдём на Рязань и Владимир! А дальше - решите'...
Выслушав хмуро легенду монгольских становищ и песен,
Начал Гуюк в тишине есть горстями орехи с инжиром.
Стал вдруг огромный шатёр для десятков людей будто тесен,
Сквозь дымоход дым чадил и взлетал тихо в небе унылом.
Старший брат хана Бату, вечно сонный Орда, оживился,
Выпил вина из кувшина, взял мясо, лепёшку с подноса.
Глядя в огонь, произнёс: 'Что, Гуюк, снова ты покривился?
Или не прав Субедей, почему зло ты смотришь и косо?'
'Это не я предлагал взять одних лишь булгар и туркменов.
Братец твой так говорил, разозлить попытался нас верно.
Прость он как будто, но знаю коварству немало примеров! -
Чавкая громко, ответил Гуюк хану высокомерно, -
Пусть лучше скажут юртчи, как у них укрепления строят,
Стены из камня ли, башни с площадками для стреломётов?
Есть камнемёты? Из луков стрелки их чего-нибудь стоят?
Сколько рядов стен и сможем ли взять без осады с налёта?'
Чинно кивнул Бату-хан и доклада слова зазвучали:
'Нету там каменных стен, камнемётов, ракет и в помине.
Стены из брёвен с землёй без простенков, чтоб ров защищали...
Нет стреломётов, а лучники самые слабые в мире.
Ров лишь один и одна же стена, башни - редкость большая.
Вал в высоту роста три, редко больше и шире...
Крепости редкость внутри, может церкви ещё помешают,
Церкви из камня в Рязани, Владимире есть... Их четыре'.
'Что же за дикий народ, чем они защищаются в битвах? -
Даже жевать перестав, стал Гуюк не на шутку смеяться, -
Как же они удержали страну? На деньгах и молитвах?
Бедный, отсталый улус ожидает любимого братца!'
'Знаю, Гуюк, что улуc твой с Китаем и Персией шире,
Больше людей, городов, и богаче наука с торговлей.
Только ещё удержи это века на три, на четыре,
Чтобы понять кто велик и кому кто приходится ровней! -
Пусть сам Гуюк только метил ещё на на Великое ханство.
Мудро ответил Бату и, немного помедлив, добавил, -
Я прекращу там отсталый развал и разброд самозванства,
Сделаю так, чтобы край часть богатства улуса составил!'.
Не прекращая смеяться, Гуюк снова взял горсть орехов.
Дальше продолжил юртчи, переждав препирательства ханов:
'Мало у них и коней и оружия, мало доспехов,
Всё что куют, продают хоть кому, хоть врагу неустанно.
Но и такого царькам русских кланов в избытке хватает.
Враг их народ их, что ими насильно захвачен когда-то.
Он жил всегда по лесам, и сейчас по лесам обитает,
И земляных городков им не взять и, похоже, не надо'.
'Будут ли все их народы сражаться как будто в джихаде, -
Глухо спросил их Кадан, брат Гуюка, - как ныне булгары?
С ними Барадж там устал - часто люди его погибают в засаде,
В помощь наместник наш Кутла-Буга, шлёт отряды для кары!'
'Этого вовсе не будет, - ответ прозвучал убеждённый, -
Там нет единого бога, священников всеми любимых.
Всё христианство у них для царей и для их приближённых.
Крестят насильно народы, сжигают богов всеми чтимых.
Сами цари и дружины их прежних богов почитают,
Делают из бессловесных рабов там священников кротких,
Верят в приметы и правил Христа сами не соблюдают,
В пост пьют вино и блудят, у монахов по кельям молодки.
Так и живёт Русь отдельно от прочих народов подвластных,
Дань из своих городов выезжают как волки голодные грабить.
Между собой все враждуют за дань с поселений несчастных.
Тем всё одно - кто был князь их вчера, кто придёт завтра править.
Главная сила царьков в постоянной торговой путине:
Рыбу, пшеницу, рабов, мёд и воск, соль, железо и дёготь,
Мех драгоценный вывозят, а ввозят всё роскошь да вина.
А при войне и резне там купцов не решаются трогать'.
После рассказа о нравах руси тишина воцарилось:
Тихо скрипели писала писцов и гусиные перья,
Блюдом с халвой обносили гостей, вся посуда искрилась
Золотом и драгоценных камней вечным высокомерьем.
Шёлком блестящим подбитый шатёр был коврами застелен,
Мебель арабских, персидских умельцев из кости слоновой...