…через год Янис признался Илге в любви. Вдвоем они перебрались в Ригу, в дом, где жила ее мать и где прошло Илгино детство, в квартиру, в которой она не была уже пять лет с момента смерти матери, найдя временное пристанище у тетки в Лиепае…
…двенадцать лет они вместе. Он все еще помнит тот сентябрьский вечер, волнение, звуки шагов по мостовой и смятый листок со стихами в кармане куртки, который Янис так и не осмелился показать писателю…
Огромная волна обрушилась на шхуну и едва не перевернула ее. За ней – вторая, третья… Сигналы бедствия вырывались в эфир, но жуткая тишина была ответом людям, связавшим свои судьбы с морем.
Стихия завывала. Судно клонилось на бок, словно «устало» от неравной борьбы. На мгновение Янису показалось, что наступил конец, что на помощь никто не придет. Мужчина вышел из рубки, прокричал во тьму «Илга!» и закрыл лицо руками. Голос человека утонул в грохоте неукротимой стихии.
Яркий свет ослепил Яниса, когда рыбак отнял руки от лица и посмотрел в море. Шведский военный корабль приближался к шхуне, и это были его огни.
- Мы спасены! – услышал Янис радостные крики латышских рыбаков.
Холодные брызги долетели до Яниса и скатились морской соленой «слезой» по щеке…
Глава 7
Пирамиды встретили фараона великим молчанием. Заговорила душа Эхнатона:
- О лучезарная! Я в Гизе! Возле пирамид. В какую из них войти? Дай знак!
Белые пирамиды глядели на фараона единственным «глазом»-пирамидоном, черным, золотым и серебристо-белым, сияющим в лучах солнца, словно звезда, упавшая на вершину загадочной постройки. Пирамида с «черным глазом» была самой большой и находилась справа от Сфинкса – Стража пирамиды с «золотым глазом». Слева от скульптуры и чуть дальше остальных стояла самая «маленькая» пирамида – пирамида с «серебристо-белым глазом». Пирамидки-спутники находились рядом с большими, как будто прятались за грани гигантов. Взгляд Сфинкса был устремлен за горизонт.
- Что же ты видишь, Бессмертный Страж, каменными глазами? – спросил фараон, повернулся к пирамидам спиной и посмотрел на север, за горизонт.
Небо было голубым и безоблачным, и душа Эхнатона поплыла на воздушном корабле по Небесному Нилу далеко за горизонт, а разум наблюдал за образами, появляющимися и исчезающими, как миражи…
…2700 год д. н. э. Мемфис, столица Древнего Египта. Дворец Хеопса-Хуфу, фараона IV династии.
- Брат, - обратился Хемиун к Хеопсу, - на левом берегу Нила песчаная буря. Если она захватит еще и правое побережье, то страна погибнет, а власть фараона закончится.
- Я вызываю жрецов во дворец! - раздался грозный голос Хеопса.
Жрецы из двух храмов – Бога Пта и бога Ра – незамедлительно предстали перед фараоном.
- Обратитесь к Богам и узнайте, откуда появилась песчаная буря и как ее остановить, - приказал Хеопс. – Начнем с тебя.
Фараон указал на служителя Бога Пта. Жрец поднял руки к небу и закрыл глаза. Слова-обращения долетели до ушей всех присутствующих. Хемиун, архитектор и брат Хеопса, улыбнулся и вышел из Тронного зала.
- Фараон! Бог Пта сообщает, что это Он поднял бурю. Пта распоряжается всем, что сотворил на Земле, и даже самой Землей.
- Зачем Пта поднял бурю? – спросил Хеопс.
- Пта молчит, он не хочет открывать свою волю. Мы должны принять ее и подчиниться ей.
- Что думает об этом Бог Ра? – обратился фараон ко второму жрецу.
- Я должен видеть Солнце, чтобы узнать ответ, - сказал жрец Бога Ра и направился к выходу, за ним последовал Хеопс и жрец Бога Пта.
На дворе стоял февраль. Мягкая зима готовилась уступить место жаркому лету. Жрец повернулся к солнцу, поднял руки, закрыл глаза и прошептал молитву. Солнце высоко висело над землей и было белым-белым. Дул сильный ветер, песком засыпая дорожки, ведущие во дворец. Песок резал глаза, першило в горле, дыхание затруднялось.
- Бог Ра сообщает, что происходит то, что должно произойти. Прошлое и будущее соединятся в одной точке – и появится то, что должно быть.
- Где и что? – настаивал Хеопс.
- На левом берегу Нила, - произнес жрец, открыл глаза и добавил: - Ты назовешь одно из них своим именем.
- Приготовьте колесницу! – отдал приказ фараон. – Я иду в пасть песчаной бури.
Через минуту колесница была готова. Никто не стал отговаривать фараона: происходило то, что должно было произойти. Вскоре колесница попала в плен стихии. Ветер оторвал Хеопса от земли и закружил в воздухе, образовав большую песчаную воронку. Фараон не испугался. Перед его взором пронеслись фрагменты прошлой и будущей жизней – жизней его, Египта, Земли. Необычные лица, необычные предметы и здания, но не они удивили Хеопса – удивило то, что во всех временах, во всех жизнях присутствовало его тело, его лицо, в разных одеждах, с разными прическами, но одно и то же. Скорость вращения увеличилась, времена и жизни наслоились друг на друга и исчезли во тьме. Хеопс ощутил, как душа оборвалась, а тело быстро падало вниз. Больше фараон ничего не помнил: он сам растворился во тьме. Когда Хеопс пришел в себя и открыл глаза, то увидел над головой белое-белое солнце. Руки нащупали жаркий песок. Фараон медленно поднялся и крепко стал на ноги. Крик радости и восторга вырвался из груди человека: Хеопс не мог оторвать взгляда от огромных пирамид, сияющих яркими звездами на вершинах…