Кубок выпал из рук князя Бурислава. Красное вино, словно кровь, разлилось по каменному полу. Германский император и король Норвегии только сейчас заметили присутствие князя вендов.
- Карл! Карл! – закричала Яра. – Мы в ловушке!
Карл влетел в комнату.
- Твой король предал нас, - тихо сказала княгиня и бросила корону на пол.
От удара алмаз выпал и покатился к ногам Карла. Человек нагнулся и поднял камень. Знакомое чувство ограниченного, но настоящего мира ожило в душе мужчины. Он посмотрел на алмаз, потом отдал его Яре.
- Он Ваш, княгиня. Что случилось?
- Помощи не будет. Те, кто не погибнет от руки датчан, будут убиты немцами. Мы обречены. Поспешим в крепость, достойно встретим свою смерть.
Княгиня, не раздумывая, взяла бриллиант, спрятала его в шкатулку с драгоценностями и вышла из комнаты. За ней последовал и Карл. Корона осталась лежать на полу, на месте камня зияла дыра.
Глава 13
Шаги приближались. Навстречу Олафу шла красивая молодая дама в синем бархатном наряде с бриллиантовой диадемой в роскошных каштановых волосах. Шла уверенно и достаточно быстро, быстро настолько, насколько ей позволяла длина и шлейф платья. Сердце короля застучало сильней. Женщина подала руку для поцелуя. Олаф взял тонкие нежные женские пальцы и дрожащими губами прикоснулся к ним.
- Вы молоды и красивы, король! У нас будут прекрасные дети, - дама улыбнулась и посмотрела в глаза Олафа.
Король посмотрел в голубые, как небо, глаза женщины и утонул в них – утонул в глубинах собственного сердца.
- Я Гертруда. Мой отец выбрал Вас мне в мужья. Говорят, в Норвегии холодно и скучно. Вы не позволите мне скучать, король?
- Такая красивая женщина не должна скучать, если только не по любви… - отважился произнести Олаф.
- По любви? – удивилась Гертруда. – Я позволяю Вам любить меня. Надеюсь, что при Вашем дворе нет красивых женщин.
- При моем дворе есть только одна красивая женщина – это моя няня, заменившая мне родителей. Она и Вас примет, как родную дочь.
- Мне будет достаточно Вашей любви, король. Мой отец объявит нас мужем и женой по новым, христианским законам.
- Поясните мне, Гертруда, я впервые слышу о христианстве.
- Бог отправил к людям своего сына – Христа. В Вифлееме он родился, жил в Назарете, работал плотником. Открыв в себе дух Божий, стал творить чудеса: исцелял, воскрешал, проповедовал Царство Божие. Иудеи распяли его в Иерусалиме во время Пасхи, как лжепророка, вместе с разбойниками. Власть Рима поддержала казнь. На третий день после смерти Христос воскрес. Могила оказалась пустой, ученики видели своего учителя в разных частях Израиля.
- Убитый ожил? Невероятно…
- Его тело стало духом. Дух вознесся в небо, - заключила Гертруда.
- Автор легенды гениален! Ничего нового, но по-новому! – с восторгом произнес Олаф.
- Я видела автора. Обычный человек, немного странный. А впрочем, он не говорил об Израиле и не называл себя Христом. Имена дал секретарь моего отца Остен, он учился в Риме и хорошо знает латынь.
- Я могу его видеть? – спросил Олаф.
- Кого? Остена? Или?..
- Или… - ответил король и улыбнулся.
- Император сослал его в Рим для изучения старинных рукописей из Александрийской библиотеки. Вряд ли его интересует судьба его творения. Новая вера – это дело политики, а не творца, - по-немецки гордо и сурово заявила Гертруда и добавила: - Наше с Вами дело – Норвегия. Или вы предпочитаете Рим?
Улыбка исчезла с лица Олафа. Бриллианты на диадеме принцессы сверкнули все одновременно, и король вспомнил штормовую ночь, алмаз, княгиню Рюгена. Темно-синие сапфиры из ожерелья дочери германского императора приковали к себе взгляд Олафа, поцелуй Гертруды захватил душу в плен. Новый замок в Норвегии и властная королева на новом троне перечеркнули в памяти короля Рюген, алмаз и Яру и заняли центральное место.
Глава 14
Яра целыми днями находилась в крепости на западе Рюгена. Иногда она поднималась на одинокую башню и долго всматривалась вдаль, то на север, то на юго-запад. Море было спокойным, по небу плыли легкие белые облака, тишина царила вокруг. Но именно эта тишина терзала душу сомнениями, лишала покоя и сна. Княгиня знала, что так тихо, так настороженно тихо бывает только перед грозой, когда даже листок на дереве или травинка в поле боится шелохнуться, чтобы не нарушить молчание земли и неба. Молчало и сердце, и это особенно пугало Яру: ей казалось, что она больше не любит ни отца, ни мужа. Нет, конечно же, любит, но как-то по-иному, не так, как ранее, скорее – жизнь, чем кого-то или что-то проявленное в одной форме. От этой новой любви мир вокруг приобрел новые оттенки и зазвучал на полную мощь. От этой новой любви родилась сила и вера в судьбу, единую с народом и родным краем.