- Я уверен, - вмешался Эхнатон, - до сознания Бессмертного нужно дорасти и, будучи Бессмертным, ступить в пирамиду для трансформации тел. Сознание Бессмертного – это результат колоссальной внутренней работы, и ни одна конструкция или машина здесь не поможет.
- Вы хотите сказать…
- Ищите достойный «материал», - китайского академика перебил Дэн Флеймер.
- Внимание! Внимание! Аль-Азхар окружен вооруженными людьми! Просьба соблюдать спокойствие и не принимать поспешных решений!
На экране главного монитора появилось бледное лицо охранника Академии.
- Какие требования выдвигают террористы и кто они? – голос председателя Совета невольно задрожал.
Охранник исчез. С экрана на академиков глядел седовласый мужчина.
- Мы люди! Обычные люди! Как сказал ваш Бессмертный. Мы живем обычной жизнью и не верим в Бессмертие. Более того, мы не можем жить рядом с Бессмертным.
- Но пирамиды созданы для вас! – негодовал Дэн Флеймер.
- Для кого это для нас? – в разговор вступила красивая молодая женщина. – Для рабочих? Крестьян? Домохозяек? Для Избранных! И вы сами только что подтвердили это.
- Что вы хотите? Чего вы добиваетесь? – спросил председатель Совета.
- Остановите «добровольные» опыты и отдайте нам пирамиды и Бессмертного или… - выдвинул требования седовласый мужчина.
- Или что? – Эхнатон предложил завершить фразу.
- Или Аль-Азхар будет стерт с лица земли вместе с филиалами в разных частях планеты, - широкая улыбка женщины оголила белоснежные зубы.
- Дайте нам время для принятия решения, - попросил председатель Совета.
- У вас его нет! – гнев превратил красоту женщины в уродство.
- Время есть всегда! – заявил Дэн Флеймер. – Время подвело человечество к созданию пирамид, так пусть оно и решает, что с ними делать. Мы перенесем все пирамиды в далекое прошлое, туда, где есть еще дети, где человек еще не думает о том, как сохранить бренное тело для полного цикла воплощений, а умирает и рождается заново. Все боится времени, так пусть его боятся и пирамиды!
- Скорее время будет бояться пирамид, раскрыть тайну которых сможет не каждый, - произнес Эхнатон.
- Разумно, - согласился седовласый мужчина. – Пусть решает время. Но Бессмертный – наш! Мы проверим его на Бессмертие!
Громкий смех раздался с монитора на весь Аль-Азхар.
- Не ходи! – попытался остановить Эхнатона Дэн Флеймер. – Ты единственный Бессмертный и уже не принадлежишь себе!
- Верно. Я единственный Бессмертный и уже не принадлежу себе! Вот поэтому… - Эхнатон не пошел – побежал к выходу…
Толпа людей, обычных людей, умолкла и расступилась перед величием Бессмертного. Эхнатон остановился. Люди окружили его.
- Кто хочет из вас забрать мою жизнь? – спросил Бессмертный. – Ты? Ты? А может быть, ты?
Эхнатон указал рукой на старую белую женщину, прячущуюся за спины еще молодых людей.
Старуха сделала шаг назад, но страх близкой смерти толкнул ее вперед, а ненависть подняла руку – острый камень полетел в голову Бессмертного, за ним – второй, третий, четвертый…
Люди расступились, когда осознали, что совершили. На земле среди груды камней лежало мертвое тело Бессмертного. Первой опомнилась старуха: она бросилась к Эхнатону, сорвала с него окровавленную рубаху, прижала к груди, упала на колени и зарыдала, причитая и упрекая людей за совершенный грех. Плач подхватила толпа. Ноги людей вросли в землю, а лица исказила боль – настоящая боль. Слезы объединили смертных, но не помешали увидеть, как тело Эхнатона самовоспламенилось, огонь столбом поднялся вверх и яркой белой стрелой улетел в небо. Старуха машинально перекрестилась одной рукой, а другой достала из кармана лекарство, мгновенно проглотила его и прошептала:
- Царствие Небесное!..
Глава 16
- Красиво, но печально, - сказал Янис, прочитав записи Илги.
- Это правда. Я не могу написать иначе. Доверие – это ошибка, и они ее совершили, - Гражина Гинтарас забрала записи и спрятала в верхний ящик письменного стола. – Я голодна. Каждое слово отнимает у меня жизнь и требует незамедлительного восстановления сил. Я иду на кухню: нужно приготовить ужин.
- Нет, не нужно. Ужин готов. Я сделал все так, как ты любишь. Моя радость, ты не забыла, что у тебя есть только три дела на этой земле: писать книгу, быть красивой и любить меня. Твои тонкие пальцы не должны держать ничего тяжелее пера.
Янис взял в свои сильные руки хрупкие пальцы Илги и поцеловал.
- На кончиках этих пальцев – миры, населенные разными формами сознания, и миры куда как тяжелее кастрюль и тряпок! – рассмеялась Илга. – Живой огонь будет?
- Я сделал все так, как ты любишь, - повторил мужчина и заключил женщину в объятия…