- Антонио, мне страшно. Что это?
- Это камни. Вольные каменщики напомнили о том, кто я и что должен делать. Не беспокойся, они не убьют нас. Им не нужны наши жизни. Они пришли за счастьем.
И в подтверждении слов Антонио камень угодил в окно мастерской. Стекло разбилось, осколки посыпались на пол.
Гварнери встал, быстро оделся и подошел к двери.
- Не ходи, - попросила Софи.
- Ты предлагаешь отдать им счастье? Нет, я не останусь в ловушке.
Камни вновь полетели в окна мастерской. В ответ на их вторжение треск разбившегося стекла эхом разлетелся по городу, нарушая утреннюю тишину. Новые удары обрушились на дверь. Петли еще крепко держали ее на месте, не впуская в дом непрошеных гостей.
Гварнери открыл дверь сам и переступил порог. У дома напротив стояли люди в серых плащах. Груда камней лежала на мостовой.
Солнце вставало над Кремоной и освещало лица «братьев». Этих людей дель Джезу видел неоднократно во время мессы в Дуомо, эти люди встречались ему на улицах города и в продуктовых лавках, эти люди веселились на праздниках и страдали, оплакивая смерть близких. Это были лица не «братьев», а простых горожан. Среди людей выделялась фигура Доменико Донати, а рядом с ним стоял Франческо Конти, отец Софи.
- Чем обязан столь раннему визиту? – спросил Гварнери.
- Где моя дочь? – отозвался садовник. – Верни ее мне!
- Ваша дочь в надежных руках, - произнес дель Джезу.
- Не в твоих ли? – вмешался в разговор Донати.
- Софи Конти сама выбирает, где ей быть. Она в мастерской. На улицах Кремоны стало небезопасно, - мастер посмотрел на Франческо Конти и добавил: - Вы ведь не за дочерью пришли, не правда ли? Сколько Вам заплатили? Думаю, немного. Братья не отличаются щедростью.
Доменико Донати махнул рукой – удары камней обрушились на стены дома. Дверь мастерской открылась во второй раз. На улицу выбежала Софи Конти. Рука Франческо, держащая камень, поднялась вверх.
- Нет, отец, я люблю его! - маленькое тело Софи закрыло собой могучее тело дель Джезу.
Рука садовника опустилась, а ее хозяин опустил голову вниз, боясь посмотреть в глаза дочери. Установленную тишину раннего утра нарушил глухой удар камня, упавшего к ногам Гварнери. Дель Джезу отшвырнул булыжник в сторону и громко сказал:
- Передайте братьям, что их камни плохо отесаны. Ими даже нельзя мостить дороги, а не то, что строить Всеобщий Дом.
Гварнери взял Софи за руку, и они скрылись за дверью мастерской.
Город проснулся. Горожане открыли ставни и двери. Запахло сладкой ванилью из пекарни Карло Росси. Кремона встретила очередной день, оставив ночные кошмары в безвозвратном прошлом. Лучи солнца стирали следы ночи со стен домов. Груда булыжников на мостовой на мгновение задержала нерадостные события утреннего города, но, как только пробили часы на башне Торраццо, тьма исчезла, а в разбитое окно мастерской Гварнери дель Джезу влетела бабочка. Голос цветов позвал ее: комната мастера была наполнена ароматом счастья.
Глава 12
Наступил октябрь. Деревья сбрасывали листву. Солнце светило уже не так ярко, а иногда даже моросил дождь. Туман по утрам поднимался над рекой и плыл в сторону города, доходил до границы и возвращался обратно.
Скрипка была готова для нанесения первого слоя лака. Месяц работы позади. Совершенное и последнее творение Гварнери дель Джезу лежало в мастерской.
«Завиток грубоватый, но он не влияет на Голос. Впрочем, завитки на моих скрипках не отличались изящностью, они передавали только движение, движение Вселенной, ее вечное изменение, ее спираль. Белая Роза… Нижняя дека более плоская в отличие от других скрипок. Обечайки сужены до предела. Так определила сама Белая Роза. Я не слышу пока весь ее Голос, звучат отдельные элементы, возможно, голос всей скрипки будет отличаться от ранее слышимых мной, но я на это и рассчитываю. Мне кажется, что это мой голос и он уже давно во мне, это он движет моим разумом, управляет моими руками и даже шепчет слова о любви».
Гварнери нежно прикоснулся к телу скрипки. Эсы получились настолько плавными, настолько изящными, что сердце дель Джезу вздрогнуло.
«О Боже, это же тело Софи! Ее красота, ее совершенство! Я хочу защитить тебя, моя маленькая Софи, от всего мира и подарить новый мир, наш мир. Ты будешь белой, Белая Роза. Прозрачный лак. Нужен прозрачный лак! Решено: мы едем в Милан».
Известие о поездке в Милан обрадовало Софи. Она подумала, что этот город соединит ее сердце и сердце Антонио навсегда. Софи не раз слышала о богатстве и красоте столицы Ломбардии от отца, но бывать там ей еще не приходилось. Увидеть Милан счастливыми глазами – это подарок судьбы, который Софи приняла всей душой.