Герцог Висконти снял свой плащ, завернул в него инструмент и быстрым шагом направился к карете.
Глава 17
Прежде, чем попасть в Собор Святого Петра в Риме и лично в руки Папы Бенедикта XIV, Белая Роза совершила долгий путь, пролегающий через земли Ломбардии, Романьи, Тосканы и Лацио. Мелькали города и деревни, но скрипка их не видела: она надежно была укрыта от посторонних глаз. Герцог Висконти торопился. Он останавливался на постоялых дворах, менял лошадей и снова отправлялся в дорогу. В Милане и Кремоне знали, что Великий Мастер поехал в столицу, и знали зачем. Ежегодно с наступлением весны герцог посещал Ватикан, чтобы рассказать понтифику о результатах деятельности братства и получить благословление на новый труд. Никто в Ломбардии не знал истинной причины поездки Висконти в Рим, как не знал ее и сам Папа Бенедикт XIV. Рядом с Великим Мастером в карете лежала Белая Роза, и герцогу иногда казалось, что это не он везет скрипку в Рим, а она сама ведет его в Ватикан, он же исполняет только ее волю.
Карета герцога, въехав в столицу, направилась прямо в Ватикан. Великий Мастер объявил секретарю о цели приезда, намекнув о том, что в его руках находится Голос Создателя, и что разговор с Папой на этот раз будет очень серьезным.
Через пятнадцать минут Великий Мастер переступил порог резиденции Папы Римского. Бенедикт XIV в кабинете был один.
- Сын мой, о каком Голосе Создателя идет речь? – раздался спокойный, но властный голос понтифика.
- О скрипке, Ваше Святейшество, о скрипке по имени Белая Роза, - с гордостью произнес Великий Мастер.
- О скрипке? Всего-то. Ты уверен, сын мой, в правдивости своих слов?
- Это не простая скрипка, Святой Отец. Ее создал наш брат дель Джезу из Кремоны.
- Дель Джезу, дель Джезу… я где-то уже слышал это имя.
- Дель Джезу – один из рода Гварнери. Голос его скрипок по силе звучания превзошел голос инструментов Страдивари. Белая Роза не просто скрипка, это тело, совершенное Тело для Голоса. Его создал счастливый мастер. Я слышал скрипку и знаю, что говорю. Взгляните, - герцог Висконти развернул плащ и передал инструмент понтифику.
Красота и легкость скрипки поразили Папу Римского. Инструмент отражал солнечный свет и отливал перламутром. В кабинете наступила тишина, глубокая тишина, глубокая настолько, что даже жизнь боялась ее нарушить.
Тишину нарушил понтифик: он позвонил в колокольчик. На пороге появился секретарь.
- Пригласите скрипача Себастьяна, - не то попросил, не то приказал Бенедикт XIV.
Секретарь молча удалился. Через пять минут в кабинете стоял музыкант и держал в руках Белую Розу. Скрипач долго всматривался в инструмент, как будто что-то или кто-то мешал ему провести смычком по струнам, а затем, пересилив себя, стал играть.
Голос скрипки был слабым и тихим: Белая роза сопротивлялась, а руки музыканта не слушались и казались чужими. Понтифик, разочарованный и в душе негодующий от несостоявшегося чуда, повернулся к инструменту спиной, подошел к окну и взглянул на площадь Святого Петра. То, что он увидел, искренне удивило и испугало его: выстроенные по обе стороны колонны, украсившие вход в папскую резиденцию, искривились и вытянулись в небо, земля пришла в движение и стала океаном, поглотившим высокую каменную стелу, привезенную как военный трофей из Египта. «Океанские волны» побежали от центра площади к краям, а в центре вместо обелиска возник Белый Лотос и раскрыл свои лепестки. В это мгновение скрипка заиграла на полную мощь, руки скрипача едва успевали за ней. Мелодия вырвалась из ее тела и в едином порыве соединила семь холмов Вечного города. Квиринал, Эсквилин, Целий, Авентин, Палатин, Капитолий и Яникул еще выше вознеслись над землей, образуя все вместе Гору, вокруг которой вращался Рим, вокруг которой вращался весь видимый мир. Воды реки Тибр огромной лавиной понеслись к площади Святого Петра и влились в «океан», отдав ему себя и свои жизни. Над Ватиканом навис купол, напоминающий купол Пантеона с «окулусом» в центре – Храма семи Богов и всех святых. Всевидящее око Небес осветило площадь и Собор Святого Петра и заполнило пространство звуком, созидающим и разрушающим одновременно.
Понтифик наложил крестное знамение на город – видение не исчезало, а Голос Создателя звучал. Папа Бенедикт XIV перекрестился, закрыл глаза и покачнулся. Герцог подбежал вовремя: рука Святого Отца хваталась за воздух, ища невидимую опору, а ноги подкашивались. Великий Мастер усадил понтифика на стул. На соседний стул рухнул скрипач Себастьян, выпустив скрипку из рук. Вновь наступила тишина, глубокая тишина, такая глубокая, что даже жизнь боялась ее нарушить.