Когда звук достиг поверхности земли, человеческое ухо уловило призыв:
- И-ди впе-ред! И-ди впе-ред! Во-да зо-вет! Во-да зо-вет!
Свен робко сделал шаг, за ним второй. Третий шаг был уже более уверенным, а четвертый породил остальные – быстрые и целенаправленные. Человек уже не шел, а бежал по направлению зова, звучащего в голове, бежал долго и упорно, бежал настолько быстро, что пространство исказилось перед глазами, вытянувшись в длинный и узкий коридор, в конце которого вспыхнул яркий свет и погас, уступая место свету полной Луны и мерцающих звезд.
Журналист не заметил, как оказался у озера. Вода, словно зеркало, отразила звездное небо и на мгновение застыла. Сердце Свена сжалось, а мысли, неразличимые разумом, лавиной вырвались из сознания и обрушились на воду. Озеро пришло в движение – волны покатились от берегов к срединной точке, образовав круг, в центре которого вверх фонтаном взлетел столб воды и четырьмя лепестками раскрывшегося лотоса упал на водную гладь. Лепестки лотоса превратились в тонкие линии и загорелись. Огненный крест пылал на воде. Свен увидел, как линии креста преломились на концах влево, как крест стал свастикой и начал свое вращение – вращение огня на поверхности земного озера. Обороты увеличивались, и вот уже огонь заключил воду в кольцо. Свастика превратилась в колесо – механизм, вращаясь, поднял силу глубин со дна озера и вознес в небо.
Свен бросился в озеро и поплыл в центр свастики. Вода не препятствовала его движению, вода притягивала его к срединной точке, управляя и телом, и разумом человека.
В центре озера огонь «схватил» Свена и швырнул на дно, в темноту, в неизвестность. Человек, не осознавая происходящего, доверился силе вращения, смирившись с обстоятельствами, покорно опускаясь в водные глубины. В голове возник образ Священной Горы, а ноги ощутили каменное дно и оттолкнулись от него.
Свен стрелой вылетел на поверхность озера и жадно стал глотать воздух, наполняя им грудь, сдавленную водной стихией. Озеро подхватило тело человека и удержало на своих «крепких руках». Гедин успокоился и поплыл от центра к берегу по темной воде, отражающей звездное небо и Луну. Огня не было, вращения не было, свастика исчезла, как будто ее никогда и не было на поверхности озера Манасаровар, как будто все произошедшие было всего лишь плодом разгоряченного богатого воображения писателя. И только нарастающая сила в теле и ясность в мыслях говорили о том, что все-таки что-то произошло, и это что-то не умещалось в рамки логических объяснений, хотя именно их предлагало и требовало.
Свен вышел на берег и пошел в сторону лагеря. Ноги сами летели над землей, а душу переполняла радость, великая, как Кайлас, чистая, как снег на горной вершине. Гедин возвращался к людям по зову сердца, на которое эта ночь поставила печать – печать Инглии. Возвращался так же стремительно, как и продвигался вперед. Радость вела его, радость открыла ему глаза и тотчас же «ослепила»: Свен не видел, как на темных водах соленого озера смерти Ланго Цо появился черный коловрат и сделал полный оборот по часовой стрелке, окрасив воду в красный цвет.
Глава 4
«Никто из смертных не смеет взойти на гору, где обитают Боги, тот, кто увидит лики Богов, должен умереть».
Этот отрывок из древней тибетской рукописи Свен перечитывал несколько раз, как будто хотел между слов отыскать разгадку событий последних дней. Гедин переставлял слова местами, читал в различной последовательности, но разгадки не находил. Перед глазами навязчиво возникали образы-лица ребят, погибших при странных обстоятельствах в горной системе Гандисышань, в Долине Смерти к северу от Кайласа, на берегу озера Ракшал Тал, куда впадают водные потоки с Великой Снежной Горы и несет свои воды Сатледж. Лица погибших были искажены до неузнаваемости, искажены старостью, а волосы седина окрасила в белый цвет.
- Тот, кто увидит лики Богов, должен умереть, - прочитал Свен вслух и задумался: «Что увидели ребята? С чем столкнулись? Почему мгновенно постарели?»
Еще два месяца назад, до открытия Трансгималаев, журналист ответил бы так:
- Я не верю в мистику. Во всем нужен научный подход. Пусть физики и физиологи ломают себе головы, только они могут установить точную причину случившегося.
После видения огненной свастики на поверхности озера Манасаровар слова «научный подход» вызывали у писателя ироничную улыбку, хотя ночное приключение не прибавило и веры в мистику.