Арест перечеркнул всю жизнь Эккарта, и человек теперь знал только одно: он свободен, свободен от мира, от несбыточных идей, от желаний, которыми так богата жизнь. Он свободен и от самой жизни.
«Но что-то же во мне еще осталось. Что? Что ведет меня по улицам Мюнхена, а не оставило умирать в тюрьме? Что держит мой дух и оберегает тело?»
Эккарт ускорил шаг. Вопросы все еще звучали в голове, но не требовали немедленного ответа…
«Это она, это инглия! – догадался поэт. – Она освободила меня. Инглия руководит мной, а не черный коловрат. Коловрат – это тень, тень отражения. Инглия – настоящая сила. Она управляет черным коловратом!»
С этими мыслями Эккарт лег на кровать, укрылся одеялом и уснул. Поэту приснился очень странный сон…
Эккарт шел сквозь толпу одинаковых людей – высоких, светлых, голубоглазых. Лица были совершенными, бесстрастными и сосредоточенными на одной общей идее. Тела людей были совершенными. Настораживало душу это совершенство и пугало, а не радовало. Дитрих шел, люди не замечали его, их белые одежды темнели на глазах у поэта и превращались в черные. Эккарт остановился – толпа пришла в движение. Выстроившись в шеренги по три колонны, люди образовали свастику – черный коловрат, тот стал вращаться и повернул на поэта. Дитрих сделал шаг назад и зажмурился. Поэт осознавал, что спит и видит сон, и хотел проснуться, но не мог: тело было неподвижным, а разум спал. Когда черные одежды коснулись Эккарта, он закричал «Нет!» и смело взглянул в совершенные лица – те окаменели, свастика остановилась. Вздох облегчения вырвался из груди поэта, а глаза отразили белую инглию: она опускалась с неба и сияла, освещая сиянием пространство вокруг себя, очищая своим сиянием пространство вокруг себя. Волны, исходящие от инглии, достигли земли и прошли сквозь нее. Дитрих едва устоял на ногах, но успел заметить, как свет белой свастики пролетел над черным коловратом и рассыпал его в прах – серым пеплом посыпались совершенные люди. Ветер поднял пепел и разнес по земле…
Проснувшись, Эккарт взялся за перо и бумагу. Писал много, очень много, без остановки. К вечеру работа была завершена, Дитрих спрятал записи в стол и уснул – провалился без памяти в объятия крепкого сна.
Все последующие семь дней поэт пил, пил все, что было в доме, пил все, что приносил Розенберг. Пил и ругался. Пил и плакал. Пил и смеялся.
26 декабря 1923 года Дитриха Эккарта не стало. Его тело похоронили на кладбище Берхтесгадена, а записи последних дней поэта исчезли из стола в день похорон.
Глава 9
На столе у Шеффера лежал большой толстый конверт. Отправитель неизвестен, но четко и аккуратно были выведены фамилия, имя и адрес получателя. На почтовой печати стояла дата: 31 января 1933 год. Эрнст взял конверт в руки.
«Странное письмо. Марка немецкая, на печати – Берлин. Кто-то живет со мной в одном городе, но решил остаться неизвестным. Значит, информация секретная».
Шеффер взвесил на ладони конверт, вернул на стол и с опаской поглядел на письмо.
«Что ворвется в мою жизнь? Останусь ли я прежним Эрнстом Шеффером – зоологом, орнитологом, географом? Готов ли я к переменам? Знаю одно: перемены пришли и лежат на моем рабочем столе. Ты трус, Шеффер! Открой конверт!»
Ученый еще несколько раз пробежал по комнате взад-вперед, затем резко подошел к столу, разорвал конверт, вынул сложенные один в один листки, развернул их и прочел…
…Северная Земля существует! Я создал ее в своем сознании! Это обитель Силы и Света! Это Земля Белой Инглии! Она начало Мира! Она – начало любого Нового Мира! Не нужно рушить старый мир, достаточно вернуться в Северную Землю и создать новый – он-то и заменит прежний, заменит без крови и насилия…
…Мир, населенный Сверхсуществами, не имеющими плотного тела, - вот что такое Северная Земля. Мир, окруженный чистыми льдами и обласканный сильными ветрами. Мир, где все соразмерно и совершенно. Мир, где язык мыслей заменяет язык окаменевших слов…
…Четыре дороги-луча свастики ведут к центру Земли. Четыре дороги-луча вечно вращаются, и для того, чтобы идти по одной из четырех дорог-лучей, нужно вращаться вместе со свастикой, не стоять на месте, двигаться все время вперед, стараясь обогнать движение самой дороги-луча…
…Первая дорога-луч. Мировой Океан течет по ней, неся воды зарождающейся жизни едва проявленным формам, наполняя их собой. Первые формы встают над Океаном и танцуют. Журчит вода по тонким линиям, придавая плоским образам объем. Свет Инглии, пробегая по первой дороге-луче, проходит сквозь объемные фигуры, и те светятся внутренним светом, спрятанным в мировых глубинах. Когда свет Инглии возвращается в центр, покидая водные формы, то те, что не вспыхнули собственным светом, падают в Океан, на Мировое Дно, чтобы постигнуть Единую Жизнь и вновь обрести жажду ограниченного проявления. Те же формы, что засияли, плывут по первой дороге-луче к Сердцу Инглии, постоянно слыша его стук, стремясь к Сверхсуществам, идущим по трем другим дорогам-лучам. Формы Мирового Океана когда-то называли себя атлантами, а дорогу-луч – Атлантидой, но Сверхсущества отказались от своего имени, а дорога-луч забыла его. Тот, кто идет первой дорогой-лучом, несет в себе Силу Потока, Силу Воды, Силу Мирового Океана…