Снег перестал идти, а ноги Лхаце «воспарили» над Горой, не измеряя в сознании сантиметры снежного покрова.
Ловушка № 2 не заставила себя долго ждать: холод морозом обжег лицо Лхаце и ледяной волной прошел сквозь Тело Созидания, сбив порывом ветра женщину с ног, бросив ее на землю – в снежный сугроб. Зубы стучали, руки и ноги коченели. Лхаце попробовала дышать на ледяные пальцы, но все было бесполезно: дыхание также было ледяным. Женщина упала на правый бок и опять вспомнила Даву, вернее его испытание холодом.
«Что Кайлас хочет мне сказать этой преградой? Что я хочу сказать себе пронзающим холодом? – Лхаце-Инглия задумалась и через мгновение дала ответ: - Творение ревнует Творца к новым, еще не рожденным мирам и старается завладеть им – входит в Тело Созидания и гасит Творящий Огонь, не подозревая о том, что своим действием может усыпить Творца и даже уничтожить, прикрываясь любовью».
- Кайлас! Я Творец! Я Инглия! Ты слышишь меня? – во второй раз обратилась Лхаце к Горе.
Слова замерзли в ледяной груди. Холод закрыл глаза, но оставил мысли.
«Мир, который я создаю, чистый и безграничный. Так прояви его в одной капле моей крови и освободи от меня, сделав его самого для себя Богом».
Лхаце достала из котомки нож и надрезала палец. Кровь потекла маленькой струйкой и пролилась на снег, образовав на белой земле красное пятно. Мороз ослабел. Женщина встала на ноги и пошла дальше, не «закрывая» Тело «одеждой» от очередной волны холода.
Тотчас же последовала ловушка № 3: тысячи «иголок» вонзились в легкие. Дыхание замирало, в глазах темнело. Лхаце потеряла сознание. Придя в себя, женщина вспомнила Даву, вернее, его испытание болью.
«Что Кайлас хочет мне сказать этой преградой? Что я хочу страданием сказать себе? – Лхаце-Инглия задумалась и через мгновение дала ответ: - Это боль от Творящей Силы, Творение испытывает такую же. Это боль Созидания!»
- Кайлас! Я Творец! Я Инглия! Ты слышишь меня? – в третий раз обратилась Лхаце к Горе.
Не «иголки», а острые «кинжалы» пронзили легкие человека.
- Мир, который я создаю, чистый и лучезарный. Так прояви его, остановив вращение, даже ценой собственной жизни, ценой бессмертия Творца.
Лхаце извлекла из котомки две части деревянной свастики, крепко связала их все той же веревкой и подожгла концы. Огонь вспыхнул – свастика ожила. Женщина глядела на пылающий знак, увеличивая его в воображении, пока свастика не поднялась над землей в рост Лхаце-Инглии и не остановила вращение. В одно мгновение исчезло все, что причиняло страдания, на мгновение исчез и Кайлас – растворился в лучах свастики.
- Я созидаю! – выдохнул Инглия, и в ином измерении из огненного дыхания Творца появился Новый Мир – все было в нем реальным, все было истинным и не имело боли.
Лхаце-Инглия приблизилась на минимальное расстояние к проявленному миру и осознала: Точка Вхождения находится в нем, он и есть Точка Вхождения, пропускающая на «девятый этаж» Кайласа – в центр настоящей Свастики…
Лхаце вошла в Точку Вхождения, оставив навсегда на «восьмом этаже» Великой Снежной Горы Тело Созидания…
Глава 23
На «девятом этаже» Кайласа Лхаце оказалась в Центре Свастики. Здесь четыре дороги-луча соединялись, смешивались и, обновленные, расходились в прежних направлениях: Атлантида, Лемурия, Эфир и Ария занимали обычные места в знаке Мирового Вращения, сохранив за собой номера в порядке «подхвата» движения.
Лхаце вглядывалась в каждую дорогу-луч, стараясь найти место для настоящей жизни – свое Место, свою Родину, свой Дом. Синяя Атлантида, Зеленая Лемурия, Желтый Эфир и Красная Ария раскрыли себя, проявили Силы Потока, Покоя, Полета и Удара и наполнили ими «сердце» последнего тела человека – Тела Разрушения. Только это Тело могло существовать в Центре Свастики и, наполненное проявленными Силами, все еще называлось Лхаце, Лхаце-Инглия, Инглия, и только этому Телу были не нужны дороги-лучи, не нужен был Дом, как была не нужна и Жизнь.
Тело Разрушения – тело Силы – «проснулось» на «девятом этаже» Кайласа, чтобы разрушить то, что было создано и пройдено на предыдущих «этажах», чтобы совершить Великий Поворот Времени и отдать Силу. Лхаце еще не знала кому, но знала, что процесс разрушения неизбежен, что Сила будет отдана.
Жар опалил грудь, высушил губы и пытался огнем через руки и ноги вырваться наружу. Лхаце взяла немного снега с Кайласа и поднесла к губам – снег таял во рту, но жажды не утолял. Женщина вспомнила, что в котомке лежит фляжка с настойкой, что на каждый огонь есть огонь еще больший, развязала мешок, но вместо сосуда извлекла зеркало, маленькое зеркальце, чудом оказавшееся среди необходимых вещей. Лхаце машинально взглянула в него и ужаснулась: из зеркала глядела пожилая шерпка, чье лицо изрезали морщины, а щеки впали. Лхаце не узнала себя, но глаза, чистые, светлые, улыбающиеся, говорили о том, что в зеркале ее отражение, ее, постаревшей на много-много лет.