ГЛАВА 4. Разрушат прихоть и притворство.
Из приоткрытого окна с видом на сад веяло свежестью и запахами цветов. Проскользнувший в комнату шальной ветер играл с занавесками и с выбившимися из простой крепкой косы локонами девушки, сидевшей на подоконнике. Одежда на ней была странной для дамы, а точнее откровенно мужской, как у наездника на конной прогулке - рубашка, штаны, тонкие сапоги с креплениями для маленьких засапожных ножей. Казалось, в такую чудесную тёплую ночь, в такой умиротворяющей тишине, нарушаемой лишь стрекотом цикад и шелестом листвы, стоило расслабиться и любоваться красотой природы, обточенной лучшими делами рук человеческих, непроглядно-чёрным куполом неба, усыпанным звёздами от края до края, но вся поза девушки была напряжённой.
"Пора. Боевая готовность номер один" - Едва заметно усмехнулась она, поднимаясь с подоконника и разминая слегка затёкшие пальцы. Так и хотелось зевнуть во весь рот, но волнение не позволяло и этой малости. Паранойя от напряжённости момента дошла до того, что случайно скрипнувшая половица под ногой испугала до чёртиков.
"Как героиня детективных романов, блин. Вперёд, нас ждут великие дела", - наконец решилась она, и, полностью раскрыв окно, ухватившись за раму поудобнее, поставила ногу на подоконник.
Уже не раз спасало то, что комнаты её находились на втором этаже - относительно не высоко, и выходили прямо в сад, где не было толком патруля и можно было легко улизнуть, наловчившись карабкаться по каменным стенам.Последнему жизнь научила достаточно, чтобы с лёгкостью пройти эти препятствия даже в состоянии крайней взволнованности. Руки дрожали, Рокси всё время боялась сорваться вниз и если не убиться, то по крайней мере покалечиться, но этого не случилось.
Оказавшись, наконец, по ту сторону от замка, девушка лужицей стекла в траву и облегчённо перевела дух, устало прикрыв глаза, облокотившись спиной на стену и приложив затылок к холодному камню. Всего на минуту, после чего, собравшись с силами, двинулась дальше - к месту, где спрятала деньги.
Минут пять рысью бежала до ближайшего леса, и примерно столько же по нему, хрустя ветками и палыми листьями, до внушительных зарослей малины. В темноте, в глуши, в глубине этих непролазных кустов, кое-как смогла найти глазами истрёпанную ветром и пылью жёлтую ленточку, привязанную к ветке. Затем, плюнув на всё, опустилась на корточки и начала прямо руками разгребать траву, тончайшие колкие сучья и землю, куда буквально вчера на ничтожной глубине спрятала накопленные деньги - маленький сундучок и два увесистых мешка. Вскоре они снова оказались в её руках.
Отряхнувшись от земли и наскоро разровняв её, девушка как могла спрятала свои сокровища под плащ (хотя это было довольно сложно, учитывая объёмы, но - темнота в помощь) и двинулась в сторону тропинки, ведущей к городку. Глаза её по-кошачьи сверкали во мраке, а на губах виднелась лёгкая, усталая, довольная улыбка.
Дело осталось за малым...
...
Солнце палило нещадно, словно норовя сжечь всё живое. Вокруг стояла такая жара, что земля плавилась, и все мы, незадачливые путешественники, выглядели таракашками разной степени раздавленности. Я так и вовсе готова была испариться от такого градуса, ну или по крайней мере плюнуть на все собственные заморочки и облокотиться на "соседа", которому, кстати, всё нипочём. Рубашка прилипла к вспотевшей спине, отбитая пятая точка болела, спина затекла, а в целом мне хотелось материться. Выразительно, долго, с чувством и расстановкой. И лишь неведомая сила держала мой рот закрытым, а точнее, напряжённо сжатым - чтоб наверняка. Наверное, эта сила называется "Попробуй только вякнуть, сама напросилась".