- Вы просто невероятно красиво танцуете, - смущаясь, сказала она. В её глазах горело неподдельное восхищение, восторг, азарт - наверное, поэтому я не пропустила мимо ушей безыскусный комплимент.
Она хотела научиться танцевать.
Лично я считаю, что научиться танцевать недостаточно - нужно иметь к этому природную склонность и любить свой талант, развивать его. За всё время пребывания в этом мире я видела не очень много тех, кто горел бы этим так же, как я, но Азалия оказалась очень близка к тому - как быстро обнаружилось, и талант, и большая любовь к танцам у неё были. Она в принципе очень талантливый человек: когда узнала, что она и есть та самая Азалия Хайлан, чьи картины завоевали огромную известность и нравились лично мне, я едва не пищала от восторга. Было сразу видно: она любит красоту мира, видит её там, где многие бы просто не заметили. Если у меня это есть лишь на уровне смутных ощущений, то у неё чувство прекрасного воплощается в образы, и это удивительно. Поэтому я и согласилась обучать её, хотя и предупредила, что это вряд ли продлится долго. Как и всем, скормила ей легенду, что я якобы несчастная девушка, которую по пути к жениху похитили работорговцы, а по возвращению отвергли родственники. Здешние люди лицемерны - они любят смотреть пьесы, танцы, но презирают актёров и считают, что только падшие на дно общества, оставшиеся без гроша в кармане могут быть актёрами или танцовщиками, и я не стала никого разочаровывать - соврала, забыв, что слово материально... По крайней мере, несчастной я стала очень скоро.
Однажды вернувшись в комнату, которую мы с Гардом снимали вместе, я сделала ужин на двоих, а придя в спальню нашла на кровати записку, написанную хорошо знакомым почерком и с приложением в виде золотого обручального браслета, коими мы обменялись совсем недавно, когда он предложил мне стать его женой, что, увы, не оставляло сомнений в личности автора. Там было одно лишь слово:
"Прости".
В ту ночь - и все последующие - Ингард так и не вернулся, а мой с таким трудом отстроенный мир разбился на куски.
ГЛАВА 6. Но разобьют – так хоть в могилу…
Алина (Азалия)
Неожиданный страх, близкий к панике, появился как гром среди ясного неба и охватил каждую клеточку тела. Ещё совсем недавно я была так счастлива: помолвлена с любимым человеком, готовилась к свадьбе, и тут вдруг... это.
Я чувствовала его напряжение, задумчивость и волнение, но не могла подобрать слов. За окном царила холодная дождливая ночь, и мы сидели, обнявшись, на мягком ковре у камина.
- Мне нужно будет уехать, и скорее всего надолго. - Шепнул он мне, прерывая тишину.
Умиротворённая полуулыбка сползла с моего лица, а спина напряглась, как струна. Освальд часто задерживался по делам, иногда уезжал, но ещё никогда - надолго.
- Почему? - Встревоженно посмотрела ему в глаза, чуть отстранившись.
На его лицо легла тень, и весь его вид выражал такую тревогу, что хватило бы на весь город, отчего моё волнение возвелось в квадрат.
Короткая пауза неприятно залипла в воздухе, словно муха в меду.
- Миразаль пропала. - Наконец ответил он, и эти слова дались ему явно тяжело.
Я не сразу осознала смысл сказанного, а потом замерла, опустив взгляд, в каком-то оцепенении.
Миразаль - младшая сестра Освальда. Весёлая, жизнерадостная и красивая девушка - так о ней говорил он сам, но я её, к сожалению, не знала, ибо она вышла замуж за иностранца и уехала из Эардана.
- Но как? - Вымолвила я, незаметно для себя же собственнически вцепившись в рубашку жениха.
- Я рассказал ей о нашей свадьбе как только сделал тебе предложение. - В его голосе чувствовалась горечь и тревога, - Она решила приехать, познакомиться с тобой. Её муж, Эдмунд, был занят, поэтому она поехала без него, но с большой свитой, охраной, пообещав написать мужу по прибытию. Когда прошло слишком много времени без весточки, он встревожился, да и я тоже... с тех пор уже полгода никаких следов, одни догадки. Я приложил все силы и связи, чтобы что-то выяснить, но пока не слишком успешно. Информатор, занимающийся поисками, прекратил писать, и я не могу больше бездействовать.
- Понимаю... - грустно кивнула я, а душу будто кислотой облили, - Неужто король отпустит лучшего дипломата в разгар переговоров?
- А куда он денется. - Устало усмехнулся Освальд, - Я полгода пытался вытянуть страну из войны, теперь пусть он немножко помучается.