...
Дурацкий день. Хуже не придумаешь.
С такими вот замечательными выводами я аккуратно стелила принесённую мне постель, старательно делая невозмутимое лицо под десятками любопытных взглядов, отчего длинная пауза, повисшая в ташлыке и кажущаяся здесь такой неуместной, стала напряжённой.
- И откуда же ты взялась такая нарядная? - Наконец, нарушила тишину одна из девушек. Шатенка среднего роста, довольно красивая, в симпатичном глубинно-синем платье (опять же, в восточном стиле - как и все здесь), и смотрит так оценивающе, как на корову на базаре. А взгляд так и цепляется за жемчуг, отчего мне в который раз за этот день захотелось сорвать его с себя.
- Почему вы так заостряете на этом внимание? Вы ведь тоже все нарядные. - Искренне недоумевала я.
- Потому что мы все прибыли сюда грязные, в лохмотьях. - Ответила ещё одна девушка - светло-русая в небесно-голубом платье и румянцем во всю щёку. - Ещё ни разу не видели, чтобы девушка появлялась в гареме одетая как госпожи. Почему так получилось, откуда ты? Тебя одарил сам господин? - И с таким придыханием произнесено, словно речь шла о божестве.
Вот что делает с женщинами недостаток мужиков...
- Ммм... Я вейлахка. Из Вейлахской империи, - пояснила я.
- Про господина ты так и не отвеила. - Нахмурилась шатенка.
Я вздохнула. Хоть бы не разорвали. И главное, из-за кого! Там от мужчины одно название.
- Да. Но знаете, я бы с удовольствием отказалась бы от такой щедрости. Не беспокойтесь, мне его внимание нужно как мёртвому еда.
- Было бы из-за кого волноваться! - Ехидно фыркнула какая-то третья девушка, так обстоятельно осмотрев меня с ног до головы, чтоб я наверняка поняла - сие замечание относится не к "хозяину", а ко мне.
- Ну вот видите, как замечательно всё складывается! - Дружелюбно улыбнулась я. Не хватает только добавить: "Ребята! Давайте жить дружно!".
- Как тебя зовут-то? - Усмехнулась светло-русая, эффектно откинув на спину внушительную косу. Ха, она на русскую похожа.
- Роксана. - Просто ответила я. Царь, просто царь.
Внезапно они все вскочили, выстроившись в два ровных ряда и присев в изящном книксене. Чёрт, я так не умею. Но затесаться втолпе вреде получилось.
Все стояли, опустив глаза долу, а я рассматривала происходящее из-под ресниц.
Мимо гордо шествовали две очень красивые женщины со слугами. Одна - высокая, статная кареглазая брюнетка лет двадцати пяти, похожая на итальянку, с аккуратным чуть вздёрнутым носиком и пухлыми губами, в достаточно строгом по модели, но ярко-алого цвета платье, как ёлка увешанная драгоценностями. Шаг у неё уверенный, почти мужской, взгляд - жёсткий. Явно главная из этих двоих.
Вторая - нежная, но тоже очень красивая блондинка в сиреневом платье, вроде скромная, но с осанкой, тоже сплошь увешанная драгоценностями.
- Кто это? - Шепотом поинтересовалась я у стоящей рядом девушки, когда две фурии миновали меня.
- О, это - жёны нашего господина. - Известила меня та. - Та, что впереди - Танильдиз, первая жена и мать двух сыновей, в том числе старшего, наследника, а вторая - Айлин, вторая жена господина, мать его третьего сына и двух дочерей. Они имеют на господина такое влияние, что он сам их иногда побаивается. - О, я даже догадываюсь, которую из них конкретно,- Обе наши госпожи - из знатных родов, они здесь богини, им лучше не перечить.
Да я и так это поняла.
В уме сделала пометку: власть имущие, соперниц иметь не желающие. При определённых обстоятельствах можно обратиться к ним с просьбой помочь с побегом. Ну, это на крайний случай, лучше, конечно, обойтись без них, а то все женщины немного ведьмы, а уж если дать им власть над другими женщинами...
Весь этот чёртов день вокруг меня вились какие-то люди: рабыни, тахри, евнухи, все чему-то учили, поучали, что-то показывали - от новых лиц и новых знаний, от постоянного пристального внимания, как к одному из чудес света, пухла голова. Мучительно хотелось одного - запереться в одиночестве и чисто по-женски разреветься. Но мне не дали и этого - в тот день даже в туалет меня всё время кто-то сопровождал. Дурдом.
Поэтому, как водится, все "спрятанные", тайные мысли вылезли наружу ночью, когда лежала в тишине, глядя в шикарный узорчатый потолок пустым взглядом совершенно разбитого морально человека. Думала об Азалии - сердце обливалось кровью, о затонувшем корабле, о всех ужасах этого жуткого дня. И молчаливые слёзы катились из глаз. Беззвучные. В звенящей тишине места, которое станет или моим плохим воспоминанием, или могилой.
Третьего не дано.
...