- Ты как удав перед кроликом, - безо всякого ехидства, даже с пробирающей до дрожи теплотой в голосе заметил он, - Я всего лишь хотел, чтобы ты отужинала со мной. - Сказав это, он подошёл и приглашающе протянул мне руку.
Мои глаза приняли форму "пять копеек", и я не в силах была вернуть им обычное состояние.
Что, серьёзно, что ли?..
Прежде, чем ко мне вернулась способность мыслить связно, моя ладонь уже утонула в его тёплой руке. При этом я покраснела, как маков цвет, и это бесило неимоверно. Как школьница на первом свидании, право слово...
Вопросы "что здесь происходит вообще?", "какого фига я творю?", и уверенность, что аз уж так получилось, то я буду гордо молчать, как партизан - улетучились уже через несколько минут, ибо этот, не буду говорить кто, умел разговорить любого, а меня - тем более. Начал говорить о о торговле - а в этом я варилась несколько лет - причём с такой стороны, что промолчать у меня просо не хватило сил. Ну а потом с сугубо общих, полуофициальных тем он так плавно перешёл к темам менее отстранённым, что увлечённая разговором я этого даже не заметила, как и того, что я, забывшись, начала называть его на "ты", то и дело экспрессивно с детской непосредственностью восклицая, вроде "ты представляешь!" и что-о доказывая в споре. От его улыбки - искренней и невероятно красивой, у меня путались мысли, и в итоге я вообще забыла о том, что не далее как сегодня утром представляла себе во всех подробностях тысячу и один способ его убийства, а из покоев уходила как пьяная, забыв про бельё и посуду, которые должна была забрать.
Только упав на матрас уже в ташлыке (все уже спали) я немного пришла в себя и с тихим стоном мученика пристыженно закрыла лицо руками.
Блин, ну что я творююю.....
...
…
Последний день лета выдался ярким и солнечным - казалось, все краски мира вдруг решили сегодня быть ещё ярче, чем обычно. Жара, я ношусь по замку как угорелая - то с бельём, то с вёдрами, то ещё с чем... и с тоской поглядываю в окна.
Здесь, в богатом, но холодном замке, под сотней злых взглядов и жалящих слов, я чувствовала себя как никогда одинокой. Словно птица в золотой клетке, и тосковала по воле, по Азалии, по бойкой жизни вне этих стен... по родителям, оставшимся в недосягаемости...
За всё это время - чуть больше месяца - я по возможности изучила замок, точнее, ту его часть, в которую мы были допущены, и поняла только одно: отсюда не сбежать. Сотни стражей по всему периметру, не открывающиеся окна, высоченная стена, похожая на крепостную, огораживающая этот замок... Всё это не оставляет надежд, тем более, что ни с кем сблизиться не получалось - все смотрели на меня отчуждённо, как на инородный элемент, коим я, собственно, и была здесь.
С каждым днём отчаяние затапливало меня всё больше, хотя я и не опускала руки, хотя гнала страшный мысли о том, что никогда отсюда не выберусь, прочь. Не помогало, и что-то очень важное постепенно умирало во мне...
Сегодня был точно такой же унылый день, несмотря на солнечность.
- На вот, отнеси повелителю в сад. – Кто-то пробегающий мимо сунул едва-едва расслабившейся мне в руки поднос, и, обречённо вздохнув, отправилась выполнять. Увы, мы люди подневольные…
Но увлекательное зрелище, заставшее меня на том месте, где располагалась любимая беседка повелителя, заставило с любопытством замереть, спрятавшись за высокими кустами.
Обнажённый по пояс, крепкий, мускулистый, он играючи раскидывал нападающих стражей, и сабля казалась продолжением его руки…
Признаться, я уже не в первый раз вижу его тренировки, но каждый раз у меня перехватывало дыхание. Видел бы это кто-нибудь! Он бился со скоростью торнадо, при этом как-то умудряясь никого не убить ненароком. Хищный взгляд, азартная улыбка пугали, и в то же время…
Сердце замирало и пускалось в галоп от этого завораживающего зрелища, но я боялась признаться в этом даже самой себе, корила себя за глупость и безволие перед накатившими эмоциями. Я не имею права в него влюбляться, да что там, даже засматриваться лишний раз! Это бессмысленно и больно.
Закрыв глаза, помотала головой. Хватит о всяком бреде думать.
- Ты с такой регулярностью и интересом подглядываешь, что даже отвлекать не хочется, - хмыкнул кое-кто неожиданно совсем рядом.
Сложив руки на всё ещё обнажённой груди, повелитель с насмешкой и любопытством разглядывал меня.
Пискнув, как мышь, и едва не уронив злосчастный поднос, я тут же выпрямилась, краснея, как нашкодивший ребёнок, которого поставили в угол.