В осенний сад зовут меня
Воспоминания мои.
Горит оранжевый наряд
И воздух свеж,
И журавли курлычат в небе.
И кажется, что мы с тобой
Не расставались никогда.
Ты, словно солнце и вода,
Живёшь со мной, не разлучаясь.
И так подряд уж много лет,
Когда приходит осень вновь.
Хочу найти затихший сад,
Чтоб все мечты
И всю любовь
Вернула память.
И голос твой услышу вдруг.
Слова, как тёплые огни,
Зовут меня в былые дни.
Мне не забыть тебя - я знаю...
Вздохнув, кое-как вынырнула из размышлений, и, прикинув, сколько я тут просидела, заставила себя встать: хватятся – несдобровать. Крепко держа арфу, я неспешно направлялась ко дворцу, когда услышала голоса и лязг неподалёку.
Лязг?..
Притормозив, тут же пошла на звук, всё ускоряясь, ведомая каким-то нехорошим предчувствием. Но даже худшие ожидания не подготовили бы меня к тому, что я увидела.
За кустами, на знакомой площадке, где обычно тренировался повелитель (каюсь, подглядывала, завораживающее зрелище), помимо охраны, замершей в паре десятков шагов, был только он сам с обнажённой саблей в руке, и Гард.
Гард, стоящий на коленях, с выжидающим взглядом и напряжённо сжатыми губами. У самой его шеи – лезвие сабли… А взгляд повелителя жесток и суров. В нём все льды Арктики, приговор… так мне показалось…
Такого всеобъемлющего ужаса я не испытывала ещё никогда, даже во время шторма. Весь воздух резко вышибло из груди, будто в сердце воткнули кол.
Приглушённо вскрикнув, я выронила арфу и, не помня себя, бросилась вперёд, видя лишь удивлённые глаза цвета морозного утра…
- Стойте!!! Не надо…
Подкашивались ноги, я готова была упасть, голос дрожал и срывался. В голове осталась одна лишь мысль: я переживу всё, что угодно, только не это.
Всё, что угодно, только не…
В повисшей тишине мой мечущийся взгляд зацепился за что-то блестящее. Сабля. Ещё одна, брошенная неподалёку. Пронзённая догадкой, тяжело дышащая я неуверенно взглянула на «жертву» и «палача» - оба они были слегка вспотевшие, в одних рубашках.
Чёрт, неужели…?
- Не надо что? – Вопросительно выгнув бровь, уточнил Каан, убрав саблю в ножны и недоуменно глядя на меня. Гард тем временем встал и поспешно отвернулся – так принято при появлении кого-то из султанского гарема.
Блин, вот я дура…
- Простите, повелитель, - Кое-как подавив неимоверно облегчённый вздох, смущённо потупилась я, - Мне показалось, что здесь будет казнь… Я не выношу вида крови, смерти. Один раз увидела – хуже этого нет ничего на свете.
Это и впрямь так, однажды на эарданской площади я столкнулась с таким зрелищем, с тех пор мне долго снились кошмары.
Взгляд повелителя тяжелел с каждой секундой, и я, осознавая, что натворила, поняла, что лучше мне сейчас сбежать.
- Простите, что потревожила, - на грани слышимости произнесла я, - Позвольте, я вернусь во дворец.
Дождавшись сухого кивка, я быстро поклонилась, и, подхватив арфу, галопом бросилась обратно.
Только бы он не подумал чего-нибудь… такого! Иначе я сама же могу стать виновницей того… того, что мне только что показалось.
Господи, спаси… И что на меня нашло?!
…
Вечер был прохладным и пасмурным. Листья кружились в медленном танце, тихо стучался в окна мелкий дождь. Весь день был такой: безрадостный, серый, полный ленивой тоски. Причём не только для меня – у всех девушек-рабынь были постные лица, и только предававшиеся безделью фаворитки выглядели довольными, посматривая на нас свысока. Отчего-то было тяжело на сердце, и всё время хотелось спать. А между тем гоняли меня вдвое больше, чем обычно - в честь скорого отъезда повелителя в гареме случился маленький праздник: девушкам раздавали угощения и маленькие подарки, чтобы мы молились за благополучное возвращение повелителя с победой, а ещё…