– Ну?! – от нетерпения я едва не схватил его и не затряс за грудки. – Ну, говори же!
– Она не отвечает! – обречённо воскликнул он.
– Так, давай без истерик и по порядку. Для начала – ты уверен, что обладаешь этой своей телепатией?
– Уверен. Все вампиры обладают телепатией и эмпатией.
– Ладно, – кивнул я, – а что именно ты ей говорил? Дословно, пожалуйста.
– Ну, говорил: Лиада, матерь наша, взываю к тебе, услышь. Явись нам.
Я недоверчиво посмотрел на него, засомневавшись в его адекватности.
– Ты серьезно? Ты дух Наполеона вызываешь? Если бы ты так меня завал, фиг бы я к тебе вышел, – скривился я. – Попробуй заинтересовать. Расскажи, обо мне, скажи, что у меня есть разговор. Скажи, что я странный, через барьер хожу, особенный, да что угодно скажи, но заставь её выйти.
– Хорошо, попробую, – нервно мотнул головой Ростик и зачем-то взлохматил свою и без того пышную шевелюру.
Он снова закрыл глаза, напряженно скривился и возвёл руки к небу так, словно намерился пробудить стихию и обрушить на наши головы ливень. А когда он ещё и трястись начал, мне едва удалось сдержать рвущийся наружу хохот.
Затем он снова обессиленно опустил руки и с ожиданием уставился на барьер. Я тоже повернулся и стал ждать. Время тянулось медленно, мы стояли молча и глазели на белый туман как два идиота.
– Ну что, ответила она тебе, – решил спросить я.
– Нет, но мне показалось, что она слушала, – многозначительно кивнув, ответил Ростик.
Мы так простояли часа пол, наверное, но совершенно ничего не происходило. Я укоризненно поглядывал на Ростислава, постепенно начиная закипать, а тот, избегая моего взгляда, продолжал пялиться на барьер.
– Не получилось, – наконец сказал Ростик.
Он весь как-то сник, сгорбился и с потерянным видом побрел к мосту. Даже жаль его стало.
– Ладно, телепат, не расстраивайся. Завтра придём. Она же завтра явится покормить вас, да?
Ростислав расстроенно кивнул, и мы только повернули назад, как позади что-то вспыхнуло, словно прожектор включили. Мы резко обернулись.
Яркий свет больно ударил в глаза, мне даже на миг показалось, что я ослеп. Но вскоре глаза привыкли, и свет показался не таким уж ослепительным. Я смог различить смутные очертания женского тела, а затем она сделала шаг и я увидел. Да, именно так себе богинь и представлял.
Белокурые волосы до пят, смазливое лицо, большие голубые глаза, пухлый рот; статная, высокая, крепкая, аппетитные формы обтянутые струящимся белоснежным платьем; золотом сияют браслеты, массивное треугольно колье, пояс с витиеватым узором вокруг талии. Одним словом – богиня.
Я ошеломленно таращился на эту сияющую нимфу, Ростислав тем временем упал на колени и принялся отбивать лбом о землю поклоны.
Сама Лиада удивлённо смотрела на меня: изучающе, где-то даже растерянно.
– Встань, Ростислав, – прозвучал ласково, но в то же время повелительно ее голос.
Ростик тут же подскочил и с обожанием уставился на нее. И такое дурацкое лицо у него было в этот момент, с разинутым ртом, взгляд полный благоговейного трепета, ему для полной картины не хватало разве что высунуть язык и завилять хвостом.
– А теперь уйди, оставь нас наедине, – приказала она.
Ростислав растерянно смотрел то на меня, то на неё, а затем разочарованно поджав губы, зашагал прочь.
Я продолжал разглядывать богиню, она провожала взглядом вампира, и когда тот ушел достаточно далеко, она обратила свой взор на меня. В уголках глаз появились смешинки, ярко-красные губы тронула лёгкая улыбка. Я растерялся. Нужно было что-то говорить, но я не мог вымолвить ни слова.
Но неожиданно сказала она:
– Ну, здравствуй, Олег. Я уже заждалась. Наконец-то ты вернулся.
Глава 15
Я обалдело моргал, не в силах сопоставить информацию с действительностью.
— Олег, говоришь? – по-моему, этот вопрос я задавал уже по второму кругу.
– Ты ничего не помнишь, – сочувственно замотала головой Лиада.
– Помню. Что-то. А что-то нет. Но больше не помню, чем помню, – кивал я, даже не задумываясь, что отвечаю, словно умственно отсталый. — А ты значит, меня знаешь?
— Знаю, и знала, кажется, с очень давних пор, — задумчиво улыбнулась Лиада. – Вот только о жизни до Кологверата я мало, что помню. Это все равновесие, мою память периодически тоже подчищает, а твою, похоже, напрочь снесло.
— Помоги вспомнить, а? – попросил я.
— Долгий будет разговор, — довольно улыбнулась Лиада, подобрав подол длинной юбки и усевшись прямо на траву. – Что именно хочешь узнать?
Я присел рядом. Почему-то с ней я чувствовал себя легко и спокойно, словно мы были знакомы многие годы. Да и Лиада говорила со мной так, будто мы были старыми друзьями, но как бы я не всматривался в ее лицо, как бы не пытался вспомнить, ничего не выходило.
— Вообще, все хочу знать, – сказал я, — но давай по порядку: я был богом в соседнем мире.
-- Ну вот, а говоришь, что ничего не помнишь, – звонко засмеялась она.
– Не помню, – кивнул я. – Здесь уже и догадаться не сложно. Местные не прочь поболтать да рассказать легенды. Кстати, почему я не смог пересечь твой барьер?
– Ты потерял силу, у тебя нет ауры. Ты вообще странно выглядишь. Тело твоё, и сам, вижу, что точно ты. Вот только словно чужеродный, не вписываешься в этот мир.
– Словно баг?
– Да, именно, – она снова засмеялась. – И что самое удивительное, это то, что равновесие не пытается тебя выкорчевать, словно и не видит вовсе. Скорее, ты вирус, а не баг.
– Расскажи про ауру, местные ее слишком мистифицируют, по-моему.
– Считай, что аура – это уровень и принадлежность человека к определенному миру. Мои люди имеют ауру от темно-зеленой до ярко-салатовой окраски. Но это не значит, что при перерождении их не вышвырнет в мир другого бога. У твоих аура от темно-фиолетовой до светло-сиреневой. Но теперь они не могут попасть в Божественный мир и обречены перерождаться все время.
– Сложно, – вздохнул я. – Аура, цвета...
– Нет, дело не в самих цветах, а в яркости. Чем темнее цвет, тем больше человек сотворил злых деяний,– вздохнула Лиада, – чем светлее, тем лучше. Если человек на протяжении нескольких жизней жил правильно и не нарушал законов равновесия, его аура принимает яркий насыщенный цвет и он попадает в божественный мир и больше не перерождается, если сам того не хочет.
На самом деле там очень много нюансов и так сразу все не объяснить. Еще есть сила. Она накапливается и остается с тобой всегда, даже после перерождения.
– А силу как накапливают.
– Упорством, – улыбнулась Лиада. – К примеру, человек всю жизнь совершенствовал себя в боевых искусствах или ремесле, ну или в другом деле, достиг определенных успехов. После смерти все эти навыки превращаются в силу.
– И что она дает?
– Многое, увеличивает физическую силу, выносливость, ловкость и так далее. Со стороны это выглядит так, словно человеку просто повезло таким родиться, но на самом деле нет. Их всех рас в мирах перерождений только мои вампиры видят силу и ауру, – похвасталась Лиада.
– А у богов какая сила? – распираемый любопытством заглянул я ей в глаза.
– У богов ее так много, что пришлось большую часть преобразовать в артефакты. У меня вот, к примеру, украшения, – Лиада повертела браслетами, потрогала колье.
– У меня вот какая штука есть, – я показал ей амулет, – даёт способность сохраняться. То есть и убить меня с ней как бы нельзя. Может быть это тоже оно?
– Да ты читеришь, – засмеялась Лиада, а затем, посерьезнев, взяла амулет, повертела в руках. – Нет, в нем нет божественной силы, у амулета такой же инородный фон, как и у тебя.
– Как все запущенно, – вздохнул я. – Есть идеи, откуда он мог у меня взяться.
– Даже не знаю... – Лиада озадачено продолжала вертеть амулет. – Снять можешь?
– Не-а, вообще никак.
– Может ты выходил из Кологверата? – она внимательно уставилась на меня.