– Да, – согласилась Диола. – Только там яд. Клетка измазана жиром рыбы, смертельно ядовитой для кинцемори. Для человека или сорга, яд безвреден, если его конечно не есть. А для нас – одно касание и через пару часов кинцемори гниёт, сохнет и рассыпается в труху. Ужасная смерть!
– Но, неужели вы ни разу не пытались сбежать? Сражаться? Ну, или не знаю, как по мне, лучше умереть, чем ждать, когда тебя сожрут.
– Ты что? – испуганно округлила глаза Диола. – Самоубийство страшный грех! Тот, кто решится на него, будет страшно покаран праматерью Лиадой и проведет многие столетия в призрачном мире в муках и страданиях.
«Видимо, совсем запущенный случай, – решил я. – Хотя, кто его знает, как здесь всё устроено. Может так оно все на самом деле и есть».
– А сражаться...– продолжила Диола. – Мы пробовали. Много раз. Только сорги всегда оказывались сильнее. Ну и ещё у них яд. Да и к тому же ....Везде ведь барьер, бежать некуда.
– Что там за барьер такой? Неужели его никак не преодолеть?
– Нет, – печально ответила Диола, – малейшее прикосновение – смерть.
– А порталы? Сорги говорили, что другие попадают сюда через порталы.
– Они слишком высоко в небе.
– М-да уж, задачка. Но неужели в Соргарде негде спрятаться?
– На западе, неподалеку от барьера есть подземный город, Гелай рассказывал о нем. Наверное, мы могли бы там спрятаться, если он и вправду существует.
– Это уже хоть что-то, – кивнул я. – Стоит попробовать.
– Но ведь клетка, – растерянно произнесла Диола, нервно затеребив косматую светло-грязную прядь волос.
– Если бы вы смогли развязать меня, я наверное мог бы сломать клетку, – прикинул я. Н
– Правда?! – восхищённо воскликнула Диола, радостно вытаращив на меня и без того огромные золотистые глаза. – Ты это сделаешь для нас? Сорги ведь могут тебя убить!
В этот момент возле клетки вырос Раал:
– А ну отошла от него! – крикнул он на Диолу. Та испуганно отпрянула и ползком попятилась назад.
– Не подходить к нему, увижу ещё раз кого-нибудь возле высшего, завтра же отправлю на корм баагвайям! – и для пущего устрашения он грохнул кулаком по клетке. С минуту он стоял, грозно сверля взглядом то меня, то кинцемори, затем фыркнул, словно лошадь и удалился, скрывшись за клетками.
– Эй, а воды можно? – попросил я его, чувствуя, что до утра от обезвоживания могу и окочуриться.
Раал сердито зыркнул на меня, раздувая ноздри.
– Нет, – рявкнул он. Затем осекся, видимо наткнувшись на какую-то мысль обречнно вздохнул и полез в набедренную сумку из которой он ловко выудил небольшую стеклянную бутыль с мутной жидкостью,.
– Один глоток, – почти с мольбой в голосе проговорил Раал, просунув руку сквозь прутья и приложив горлышко к моим губам.
Я сделал три глотка.
– Ах ты, гад! – со злостью вырвав бутыль, шикнул Раал. Он внимательно смерил взглядом оставшееся количество воды и снова выругался досадливо: – Зараза!
С минуту он стоял, грозно сверля взглядом то меня, то кинцемори, наконец, фыркнул, словно лошадь и удалился, скрывшись за клетками.
– Давай попробуем, – шепнул я, надеясь, что Диола меня услышит.
Она, словно по команде тут же оказалась рядом.
– Ты уверен? Это ведь очень опасно, -зашептала она возбужденно то и дело косясь в ту сторону, куда ушел Раал.
– Знаешь, мне терять нечего. Для меня всё происходящее вообще нелепый кошмарный сон, – выпалил я. И откуда только взялась эта невиданная смелость? – Ты только руки мне развяжи.
Диола опасливо оглянулась, затем кивнула и, осторожно перевернув меня набок, принялась развязывать шнурок.
– Сейчас, подожди, – услышав, как я кряхчу от боли, сказала она.
Наконец я почувствовал облегчение, занемевшие руки были свободны. Я, завалившись на спину, тут же принялся их разминать. Лопатку тянуло ноющей болью, но я старался не обращать на нее внимания.
– Нужно бежать сегодня, – со всей серьезностью взглянув на неё, сказал я.
– Нужно рассказать всем, продумать все, – кивнула Диола и, торопливо поднявшись на ноги, унеслась к своим сородичам.
"Что?! Зачем я это сказал? – сокрушался я. – Это худшая затея, которую я только мог придумать! Я ранен, еле двигаюсь, а сейчас... Да тут же начнётся настоящая война и сплошное кровавое месиво, судя по нравам соргов. А кинцемори? Каковы их шансы? Они не то что-то обезоружены, да что там, у них ведь даже одежды нет. Сорги их попросту перебьют! Вот же дурак! Дурак!».
Не прошло и минуты, как меня снова окружила толпа кинцемори. Они смотрели на меня с таким восхищением, с таким преклонением, словно только что у меня выросли крылья и засиял нимб над головой. Весь этот момент смазался, стоило мне только сместить глаза с их лиц ниже: такое количество мужских и женских половых органов, практически выстроенных в ряд... Нет, не то чтобы я засмущался, но я-то лежал, а они стояли. В общем, это выглядело очень неудобно, поэтому я попытался встать. Боль снова пронзила спину.
– Он слишком слаб, – констатировал мужской голос.
– Диола, ты говоришь, что он тот самый? – теперь заговорил другой – женский голос. Я не смотрел на них, закрыв глаза, я ждал, когда боль отступит. Ну и заодно, чтобы не смотреть на их причиндалы.
– Да, – ответила Диола.
– Не очень похож он на спасителя, мне кажется, он вообще сейчас умрёт, – презрительно заявил мужской голос.
– Но в пророчестве было... – возмутилась Диола. – Я думаю это точно он!
– Что ещё за пророчество? – удивлённо вытаращив глаза, спросил я.
– Когда-то, – Диола присела, нагнулась и стала рассказывать возбуждённо почти мне в ухо: – жрицы матери Лиады предсказали, что кинцемори ждут тёмные времена. Сначала на мир падёт страшное бремя войны, и народ Зеленых земель не сможет стоять в стороне, так и произошло. Сто лет длилась война между всеми расами Кологверата. Пророчество гласило: "Когда дым рассеяться, утихнет шум бойни, престанут доноситься отовсюду крики умирающих, а мирное солнце снова озарит землю, мир больше не будет прежним. Все станут жить порознь, не смогут больше пересекаться и воевать. И кинцемори не смогут избежать этой участи. Народ будет поделён и брат больше не встретит брата, а дитя не увидит матери. И ждут вторую половину народа, что покинула свои земли, темные времена, полные скорби и страданий. Так покарают нас боги за войну. Каждому народу своё место. И это тоже сбылось...
Вокруг стояла поразительная тишина, все слушали Диолу, а её грустный голос звучал чарующе и, казалось, гипнотизировал.
– Это тоже произошло, – продолжила она. – Высшие разделили мир на сегменты барьером, который невозможно пересечь. Они оставили лишь червоточины для перехода, но они, к сожалению, все ведут в Соргард. Теперь этот мир свалка и место для всех тех, кого изгнали из собственных миров. Но жрицы оставили нам надежду, пророчество оканчивалось тем, что тёмные времена для кинцемори закончатся, когда однажды из ниоткуда появится человек.Непомнящий себя бессмертный, не знающий преград и владеющий временем. Это ты. – Диола торжественно окончила рассказ и выжидательно взглянула на меня.
– Да ну, – отмахнулся я. – Не похоже на меня, чушь какая-то. Никакой я не бессмертный, да и понятие не имею, о каком времени ты говоришь.
Но тут я резко замолк – а ведь мне отрубили голову и я оказался жив, вернувшись на несколько часов назад до своей кончины…
– Я же говорил! Это не он! – воскликнул один из рогатых, имевший самые ветвистые рога, и возмущенно удалился в другой конец клетки.
– Но всё же, – с любопытством спросил кто-то из толпы. – Ты ведь сможешь выпустить нас?
***
Кинцемори благодаря своей физиологии спали стоя, и это было нам только на руку. За их спинами можно спрятаться от охраны, прогуливавшейся между рядами клеток приблизительно каждые пятнадцать минут. Этого времени должно хватить на то, чтоб пробить дыру. Я уже высмотрел самое слабое место. Здесь отходил металлический прут и если его убрать, можно размотать проволоку. Мы всё обсудили в перерывах между обходами, самым толковым из них оказался Гелай, , тот у которого самые ветвистые рога и упрямый характер. Но смекалки ему не занимать, поэтому практически весь побег был спланирован нами двумя.