– Что вы сделали с Маргарет? Зачем она вам?
– Мне – незачем, – сказал он совершенно спокойно. – Люди теряются, друг мой.
– Я вам не друг, – я разжал дрожащие кулаки, чтобы ненароком не врезать ему.
– Это не вам решать.
Уголки его рта слегка приподнялись; он надвинул широкую шляпу на свой ровный и длинный нос и указал мне вперёд, будто там видно было, куда идти. Ни одного фонаря не горело на этой проклятой улице.
– Сегодня на острове перебои с электричеством, – сказал он, – глупые чайки поджарились на проводах. Вы когда-нибудь видели, как падают сгоревшие птицы?
– Нет, не видел.
– Они какое-то время ещё сидят на проводах, а через миг, как куски угля, падают на землю, поднимая своей чёрной тушкой такой же чёрный клуб пепла. Вы не были в лесу после пожара?
– Не был.
– Ваше счастье. Пройдёмте.
Мы пошли, только вот я не видел куда. Я ступал осторожно, боясь наткнуться на спящих бродяг или мерзких крыс, на что-либо спящее, – я не любил темноты. Было слышно, как кто-то шерудится по углам подворотен и пищит; я боялся этих тварей до жути.
– Не бойтесь, почти пришли, – сказал незнакомец.
Через пару метров мы уткнулись в массивную дверь. Он потянул её на себя. Та заскрипела, но поддалась, не сразу, нехотя, с тугим стоном проржавевших петель; дверь отделяла себя от каменной кладки проёма.
Темнота, такая же, как и снаружи.
Этот незнакомец… Как же его звали… Норах. Он взял что-то со стены и чиркнул спичкой; свеча затлела, испуская чёрный взвивающийся дым. Норах нёс чугунный подсвечник, освещая мне путь.
Вниз вела длинная лестница, крутая и мелкая, как раз чтобы удобнее было упасть. Я ступал боком, только так мои ноги не соскальзывали со ступеней. Одну за другой, одну за другой я перешагивал их, пока не спустился в подвал.
Это был бар или что-то вроде того. Обычная пивнушка с толпой людей. Все они разом посмотрели на меня. Тот, кто пил, оставил бокал, кто докуривал, обжёгся подступившим к пальцам тлеющим пеплом. Замешательство их длилось недолго, пока Норах не посмотрел на них. Тогда они продолжили пить, ударяя кружки о кружки, роняя пену на деревянный стол; сигары дымились и тлели, гогот и смех отлетали от стен. Я искал глазами Маргарет, всматриваясь в женщин.
– Её здесь нет, – сказал Норах, – пойдёмте присядем.
– Откуда вам знать? – Я не унимал нарастающей злобы. – Вы же не знаете, где она!
Норах выбрал ближайший столик.
– Если б я не знал, – равнодушно сказал он, – то не предложил бы вам вернуть её, не так ли?
Он придвинул под собой стул, я сел рядом.
– Что вы сделали с ней?
Норах будто не услышал вопрос. Единственное, чего мне хотелось, это вцепиться в его глотку; единственное, что удерживало меня, – мысли о ней.
– Я предлагаю вам сделку, – не замечая моего гнева, сказал он.
– Идите вы знаете куда!
– Мы пойдём, но не сразу. – Норах улыбнулся. – Не злитесь, прошу вас. Злость мешает нам думать.
– Вы похитили её? – Я встал из-за стола, с грохотом отодвинув стул.
В баре все замолчали и опять посмотрели на меня.
– Вы любите пиво? – как ни в чём не бывало спросил Норах.
Бар опять загудел. Я огляделся по сторонам. В дрожь бросало от этого места. Волнение скрутило живот, поднялось до груди, застряло у горла.
– Что это за место? Что здесь вообще происходит? – Мне казалось, все взгляды устремлены на меня; даже общаясь друг с другом, все эти люди будто подсматривали за мной. – Я сообщу в полицию.
– Сообщайте… Официант. – Он поднял руку.
На стол перед нами грохнули большие кружки, наполненные доверху пивом; по стенкам стекала хмельная пена.
– Вы пейте-пейте, – подталкивал Норах.
Я отхлебнул.
Официантка не двигалась с места, она буквально уставилась на меня. Прилипла своим испытующим взглядом и не отходила. Норах показал ей, чтоб ушла. Отмахнулся от неё, как от мухи. Та отошла, но не так далеко – встала возле барной стойки и всё так же сверлила меня взглядом.
– Почему она так смотрит на меня? – спросил я.
– Да кто ж её знает… – Он отпил из кружки и причмокнул.
– Может, ей нужна помощь?
– Может, и нужна; оставьте ей побольше чаевых.
– Почему вы выбрали меня?
– Вы можете мне помочь.
– Я даже сам себе помочь не могу. Сегодня я очнулся под кроватью, завёрнутый в пыльный ковёр, как какой-то пьяница или забулдыга, не дошедший до постели.
– Я в курсе всего, что с вами происходит. Я предлагаю вам игру.
– Где Маргарет?
– Хотите увидеть её?
– Да кто вы, чёрт возьми?
– Я тот, кто поможет вам. Разве не для этого вы сюда пришли?