Две девочки остановились напротив и тихо говорили между собой. Одна из них, лет девяти, в розовых панталончиках с кружевами, все удивлялась:
— Киргиз… Мальчик-киргиз или так оделся?
— Настоящий киргиз! — ахнула другая.
Первая девочка подошла к нему и спросила:
— Вы умеете танцевать?.. А почему вы в шапке? Да еще меховой, теплой, здесь так жарко…
Он покраснел и крепко взялся двумя руками за шапку. Ему казалось, что шапка сейчас упадет и все увидят его голову с синими шрамами от таза. А девчонка не уходила и все говорила:
— Что же вы испугались? Будьте в шапке. Так даже интересней. Вы, наверно, не умеете танцевать? Идемте, я вас научу!..
Она протянула ему маленькую ручку. Он крепко, всей спиной прижался к стулу.
— Фи, какой вы скучный… Вот Мишенька — совсем другое дело!
Она повернулась к Бахтиярову, называвшему себя по-русски Мишей. Тот свободно взял ее за руку, и они встали в пару для следующего танца.
Все равно ему было здесь хорошо. Он сидел в углу и смотрел на елку, на танцующих, на ярко горящие в подставках большие свечи. Все это отражалось в широких стеклянных окнах, в начищенном до блеска полу и казалось сном.
— Вам нравится елка, молодой человек?
Он вздрогнул, ухватился за колени. Засмотревшись, он не увидел, как подошел Генерал и сел с ним рядом.
— Вы, помнится мне, внук войскового старшины Джанбурчина?
И вдруг Генерал сказал совсем просто по-казахски:
— Ты, джигит, никого не бойся. Будь молодцом!
— Хорошая елка! — тихо ответил он по-русски.
— Ну и слава богу.
Генерал стал спрашивать, бывает ли у кипчаков, что в юрту приносят хвойные ветки. Он сказал, что не знает. А вот сухую траву приносят. Генерал слушал внимательно, переспрашивал, и они долго разговаривали. Все знали, что Генерал — ученый человек и собирает старые украшения и другие вещи, имевшиеся у казахов. Непонятно было, зачем он это делает.
Потом Генерал отошел от него и подошла маленькая Дынькова.
— Тасинька спит. Она не пришла на елку.
Девочка смотрела на него серьезно, ожидая ответа. И он гладил ее по туго заплетенным косичкам.
Продолжала играть музыка, хлопали хлопушки. Дети обсыпали друг друга цветными бумажками. Девочка сидела с ним рядом, чтобы он не был один. Она так и сказала ему:
— Ты не бойся тут. Я буду сидеть с тобой.
Пришел закутанный в вату человек, в ватной шапке и с ватными усами.
— Дед Мороз… дед Мороз… — закричали, запрыгали все.
У закутанного в вату человека, который старался говорить по-мужскому, был женский голос, и он узнал одну из дочерей Генерала. Из большого мешка она стала доставать бумажные мешочки и пакеты. На каждом было написано имя. Сначала их раздавали самым маленьким, потом старшим девочкам и подросткам. Дочка Дынькова взяла свой мешочек. В нем были пряники, орехи и кукла в красном сарафане.
— Тасинькина сестричка! — сказала она.
Дочка Дынькова пересчитала пряники и орехи, выложила часть из мешочка, протянула ему:
— Возьми, покушай.
Все вокруг рассматривали подарки, переговаривались, ели пряники.
— Ибрагим Алтынсарин!
Дед Мороз протягивал ему перевязанный красной ленточкой пакет. Он подошел, взял и сел на место. Сердце забилось у него, когда развязывал он ленточку. Такой красивой книги он никогда не видел. «Басни Крылова» — значилось синими буквами на золотом переплете, на каждой странице были цветные картинки. Некоторые из этих басен он знал наизусть. Ему всегда хотелось иметь свою книгу, большую, красивую, только ему принадлежащую.
Бахтияров получил роман про рыцаря Айвенго, Кулубеков — про путешествия, другие тоже перелистывали свои книги, рассматривали картинки, девочки примеряли ленты…
Снег шуршал за войлочной стеной. Он лежал с открытыми глазами и думал, как спят сейчас в своем зимовье дед Балгожа, мать, родичи, как спит Нурумбай, его мать. Спят лошади, овцы в кошарах. И приходил опять к нему Человек с саблей, пристально смотрел сквозь украшенную свечками елку. Все это пропадало, и оставалась ночь с красными полосами по черному небу, когда нельзя кричать. Дядька Жетыбай гладил ему плечи.
— Успокойся, бала, он не придет.
Книга лежала тут же, на сундучке. Он ухватился за нее, прижал к щеке.