Глава 5
Наступило утро. Вскоре после шести зазвонил колокол, но Дора знала, ее это не касается, это для тех, кто собирается к мессе. Пол встал рано не из набожности, а из желания поработать. Притворяясь спящей, Дора поглядывала, как он пишет за чертежным столом, который придвинул вплотную к окну. Комнату заливал бледный солнечный свет раннего летнего утра, и с постели ей видно было безоблачное, почти бесцветное небо, обещавшее еще один знойный день. Дора с огорчением вспомнила, что все летние платья остались в чемодане и придется ей снова облачаться в тяжеленный жакет и юбку.
Встала она, и то после неоднократных напоминаний Пола, только к завтраку — в половине восьмого. Трапезной общине служила большая комната на первом этаже меж двумя каменными лестницами, двери из нее выходили на площадку. Пищу в Имбере вкушали молча. За обедом и ужином кто-нибудь из общины читал вслух, за завтраком это было не принято. Дора была рада молчанию, оно избавляло от необходимости поддерживать разговор и давало возможность изъясняться жестами и улыбками, когда к ней тем же способом обращались — особенно миссис Марк или Джеймс. Она основательно подкрепилась чаем с тостами, поглядывая при этом через площадку, где уже припекало, на неистово сверкавшее на солнце озеро.
После завтрака миссис Марк пообещала Доре, что улучит до обеда часок и покажет ей дом и поместье. После десяти она зайдет за Дорой к ней в комнату. Пол, говоривший тем временем по телефону, вернулся с доброй вестью: чемодан нашелся, его вернут на станцию. В купе заметили Дорину оплошность. Шляпе от солнца, правда, найтись было не суждено. Дора пообещала сходить до обеда на станцию за чемоданом. Эта договоренность вполне устраивала Пола, и он тут же пошел в монастырь, чтобы продолжить работу. Миссис Марк, сказал он перед уходом, нав.ерняка приведет к нему Дору, когда они будут совершать свой обход. Пол с утра был шелковый, и теперь Дора окончательно убедилась, что возвращению ее он безмерно рад. Доставив ему радость, она и сама разом простодушно обрадовалась, и от этого да от сиянья солнца и какой-то неукротимой жизненной силы прямо-таки развеселилась. Она нарвала в траве у озера полевых цветов и вернулась к себе в комнату — дожидаться прихода миссис Марк.
Оглядев комнату, Дора подумала: хорошо снова поселиться в уголке, который можно устроить, как твоей душе угодно. Эта пустая, безликая комната живо напомнила ей случайные комнатушки, в которых она жила в Лондоне, пока не встретила Пола, — однокомнатные квартирки в Бейсуотере, Пимлико, Ноттинг-Хилле, которые так приятно было украшать картинками, афишками и прочими довольно-таки идиотскими безделицами собственного изготовления, которые стоили буквально гроши.
Квартира Пола на Найтсбридже, которая поначалу ослепила Дору, потом казалась ей по сравнению с теми комнатушками безжизненной, как музей. Но на этой комнате в Имбере Пол еще не оставил своего отпечатка. Он сообщил Доре, что комнату следует каждый день подметать, и переложил эту обязанность на нее. Дора еще раньше приметила на площадке закуток с вениками и совками и старательно подмела комнату. Накрыла постели, сложила аккуратными стопками бумаги Пола. Собрала полевые цветы в ладный букетик, поставила его в стаканчик для зубной щетки, который взяла из ванной. Цветы были просто чудо. Что бы еще такое сделать в комнате, подумала Дора.
Тут в дверь постучали, и вошла миссис Марк. Дора, забывшись, вздрогнула.
— Простите, заставила вас ждать. Готовы к нашему походу? — спросила она.
— О да, конечно, — ответила Дора, схватила жакет и накинула его на плечи.
— Надеюсь, вы на меня не обидитесь, — промолвила миссис Марк. — Мы в доме цветов никогда не ставим. — Она с неодобрением смотрела на Дорин букетик. — У нас все предельно просто. Есть, знаете ли, свои маленькие строгости.
— О Господи! — воскликнула, вся вспыхнув, Дора. — Я их сейчас же выброшу, я просто не знала.
— Не надо, — великодушно разрешила миссис Марк. — Эти можете оставить. Я на будущее говорю. Уверена, будет лучше, если вы станете наравне со всеми и подчинитесь правилам дома, не так ли? Это ведь не отель, и гости наши, надеемся, будут держаться нашего распорядка, да и им, думаю, это придется по душе.
— Да, конечно, — пробормотала Дора, все еще ужасно конфузясь, — простите меня.
— Видите ли, мы обычно не дозволяем украшать комнату по своему вкусу, — продолжала миссис Марк. — Стараемся во всем, где только можно, подражать монастырской жизни. Считаем вполне разумным такое ограничение — отказаться от столь явного самовыражения. В конце концов, не такая уж это и большая жертва, а?
— Да, действительно.
— Вы скоро освоитесь, — ободрила ее миссис Марк. — Надеюсь, вам тут понравится. Пол так у нас прижился — мы его все полюбили. Ну что, пойдем? А то у меня не так уж много времени.
Она первой вышла за дверь.
— Вы, верно, приблизительно представляете себе расположение дома, — начала объяснять миссис Марк. — Члены общины спят наверху, в этом крыле дома, там прежде были помещения для прислуги. Комнаты на вашем этаже в основном предназначены для гостей. Мы ведь, знаете ли, существуем как неофициальный гостевой дом при монастыре. В будущем надеемся расширить эту сферу деятельности. Сейчас же у нас полно комнат, которые мы и обставить толком не сумели. Другое крыло и вовсе пустует. Прямо под нами, на первом этаже, кухонные помещения — это с тыльной стороны дома, а с парадной — угловая комната, там наша главная контора. По центру, под балконом, как вы уже знаете, трапезная, а в крыльях, за портиком, есть по комнатке — они служат конторами Майклу и Джеймсу. В задней части дома историческая достопримечательность. — Длинный зал, слава этого дома. Зал в два этажа высотой. Мы его используем как молельню.
Миссис Марк, пока рассказывала все это, вела Дору вначале коридором, затем мимо темного пролета черной лестницы, через коридор пошире, к громадной двери. Они вошли в молельню, только с противоположной алтарю стороны. При ярком свете дня, подумала Дора, зал имел вид еще более затрапезный и походил на декорации к любительскому спектаклю. В нем не было ни соринки, а он казался пыльным, будто сами стены пропитались этой пылью. Мешковина напоминала Доре о школе.
— Это, конечно, не настоящий храм, — сказала миссис Марк, не понижая голоса. — Дело в том, что он не освящен. Но тут можно помолиться. К мессе же мы ходим в монастырский храм, а кто хочет, может ходить туда и в другое время. По воскресеньям мы проводим здесь утреннюю службу, и кто-нибудь из членов общины читает проповедь.
Они вышли через противоположную дверь в каменный холл. Миссис Марк отворила дверь в гостиную. Современной обивки стулья со светлыми полированными подлокотниками стояли точно вкруг, нелепо выделяясь на фоне темных панелей, которыми были обшиты стены.
— Это единственная комната, которую мы как следует обставили, — сказала миссис Марк. — Мы сходимся сюда в часы досуга, тут так уютно. Дубовых панелей, конечно, здесь первоначально не было, они появились лишь в конце XIX века, в ту пору это была курительная.
Они прошли на балкон и начали спускаться по правому крылу лестницы.
— Вот и центральная контора, — миссис Марк кивнула на окна большой угловой комнаты. — Увидите моего мужа, он там работает.