Затем я увидел нечто экстраординарное и ужасное. Это была жаба — серая, жирная, уродливая. Она присела возле скалы рядом с тропой и тёрлась о грубый камень. Один её глаз был повёрнут ко мне, или точнее, ко мне было обращено место, где должен был быть глаз. Глаза не было, только маленькая слизистая впадинка.
Жаба двигала своё неуклюжее тело вперёд-назад, двигая своей головой как пилой по камню. Она продолжала издавать резкие короткие хрипы боли и через мгновение оторвалась от камня и протащила себя через тропу перед моими ногами.
Я стоял, глядя на камень, и меня тошнило. Серая поверхность скалы была покрыта беловатыми зловонными полосками и измельченными кусочками жабьего глаза. Очевидно, жаба сознательно шлифовала свои выпученные глаза об камень.
Она скрылась из виду под кустом, оставив на пыльной тропе след слизи. Я невольно закрыл глаза и потёр их — и внезапно отдёрнул руки, испуганный грубостью, с которой мои кулаки копались в глазницах. Боль пронзила мои виски. Вспоминая зуд и жжение в глазах, я слегка вздрогнул. Разве не такое же мучение заставило жабу сознательно ослепить себя? Боже мой!
Я побежал по тропе. Вскоре я добрался до хижины — вероятно, той, из которой звонил Тодд, так как с крыши к высокой сосне тянулся провод. Я постучал в дверь. Ответа не было, и я продолжил восхождение в горы.
Внезапно раздался мучительный крик, пронзительный и душераздирающий, и быстрое шлёпанье ног. Я остановился, прислушиваясь. Кто-то бежал вниз по тропе навстречу мне, а позади него я мог слышать, как бегут и кричат другие. Из-за скалы на тропе появился человек.
Это был мексиканец, и его почерневшее лицо выражало ужас и агонию. Его рот был квадратным от мучений, и безумные крики вырывались из его горла. Но не это заставило меня отскочить с его пути, и не от этого всё моё тело покрылось потом.
Его глаза были выколоты, и из чёрных зияющих впадин по лицу капала кровь.
Раз это случилось, мне не следовало останавливать неистовое бегство ослеплённого человека. На изгибе тропы он со страшной силой ударился об дерево и на мгновение встал прямо напротив ствола. Затем он очень медленно опустился и упал в обморок. На грубой коре дерева осталось большое пятно крови. Я быстро подошёл к нему.
Четверо мужчин бежало в мою сторону. Я узнал Артура Тодда и Дентона, его помощника. Двое других были, очевидно, рабочими. Тодд резко остановился.
— Росс! О боже, он мёртв?
Тодд быстро наклонился, чтобы осмотреть мексиканца, лежащего без сознания. Дентон и я смотрели друг на друга. Дентон был высоким мужчиной крепкого телосложения, с копной чёрных волос и широким ртом, который, как правило, растягивался в ухмылке. Теперь его лицо выражало ужас и недоверие.
— Боже, Росс, он сделал это прямо на наших глазах, — сказал Дентон, двигая побледневшими губами. — Он просто издал крик, вскинул руки и вырвал свои глаза из глазниц. — При этом воспоминании Дентон зажмурился.
Тодд медленно поднялся. В отличие от Дентона, он был маленьким, жилистым, нервным, энергичным человеком с худощавым коричневым лицом и удивительно тревожным взглядом. — Мёртв, — сказал он.
— Что произошло? — спросил я, пытаясь унять дрожь в голосе. — Что случилось, Тодд? Этот человек был сумасшедшим?
И всё это время у меня в памяти стояла картина толстой жабы, которая тёрла свои глаза об камень.
Тодд покачал головой, нахмурив брови. — Я не знаю. Росс, твои глаза ощущают… странное?
Меня охватила дрожь. — Чертовски странное. Жжение и зуд. Я постоянно тёр их, пока поднимался в горы.
— Как и все люди здесь, — сказал мне Дентон. — И мы тоже. Видишь? — Он указал на свои глаза, и я увидел, что они были покрасневшими и воспалёнными.
Двое рабочих, мексиканцев, подошли к нам. Один из них сказал что-то по-испански. Тодд что-то грубо рявкнул, и они отступили, колеблясь.
Затем без дальнейших разговоров они побежали вниз по тропе. Дентон двинулся вперёд со злобным криком, но Тодд схватил его за руку. — Бесполезно, — быстро сказал он. — Нам придётся вытащить колокола самостоятельно.
— Вы нашли последний? — спросил я, когда Тодд повернулся обратно к тропе.
— Мы нашли их — все три, — мрачно ответил Тодд. — Последний мы сами выкопали с Дентоном. И нашли также и это.
Он вытащил из кармана зеленоватую металлическую трубку, покрытую грязью, и протянул её мне. Внутри неё находился лист пергамента в удивительно хорошем состоянии. Меня озадачил архаичный испанский почерк.