Не ему ли знать, не себе женится старик на молодой.
Сначала она крутила пуговицы одному из Сычовки. А потом и вовсе уплясала от батечки. Теперь вот куликает он один.
Звал меня. Да не побежал я. Ну, чего я побегу? У меня у самого своё дупло.
Не спущу я ему его измену матери, пускай уже и неживой…
Тебе, наверное, интересно будет знать, откуда взялось мне имя Валерий. Сильный. Крепкий. Не Николай, не Михаил, не Иван. А именно вот Валерий и ничего другого.
Нашёлся я в четвертую годовщину громкого чкаловского перелёта[17] и захотелось матери назвать меня именно как Чкалова. Валерий. Благо, отчество у меня было чкаловское. Будто на заказ припасённое. Захотела мать и склонила к тому отца. Нехай, мол, малый растёт Чкаловым. Нexaй вершит по-чкаловски знатно дела. Нехай летит по жизни так же высоко, как сам Чкалов.
Это уж как я по жизни летал и куда, в какие высокие хоромы залетал, я-то, конечно, расскажу. Обязательно расскажу.
Но про это после.
А сначала про детство. Про первые годы.
В детстве мне хорошо.
Про детство мне вспоминается светло.
Детство, милая Раиска, — это та пора, когда человеку за себя ещё не стыдно. Не совестно. Весь он ещё чист. Всё в нём честно. Он ещё не успел наложить себе на хвост и на загривок…
Эка незадача…
Вся жизнь будто на то и подаётся человеку, чтоб сумел чисто пронести через все хитрости земные, пронести от одного берега до второго, до последнего, пронести и ничего святого не потерять из того, с чем снарядило тебя в дорогу детство.
6
Валерке понравилась мысль про берега.
Один берег, думалось, — это детство, начало жизни, и второй — конец её. Этими берегами, как обручами, держится река твоей жизни, закованная в железные крепи. И не выскочить тебе из своих обручей. Не вырваться из своего железа. Не сменить своих обручей. Не сменить раз и навсегда положенного тебе судьбой пути.
Валерке удивлённо подумалось, что вот это его плавание со связанными руками — это ж сжатая до часу-двух вся его жизнь! Не правда ли?
Он даже покосил вправо, влево. Словно ожидал услышать подтверждение своей мысли.
Но по сторонам было безлюдно, пусто. Вокруг как-то заброшенно и бесконечно лежала лишь чёрная и тихая, как в ведре, вода.
Не то что на море.
Прочна морская вода. Хорошо держит.
Но море он всё равно не любил. Бывать бывал, а ни разу не купался. Не тянуло. Постоит по щиколотку в воде и на берег. Не сказать, чтоб боялся. Однако неприятно себя чувствовал, когда входил в морскую воду. Неспокойную.
"Там волны. Необъятная стихия… Не приспособлен я к этим волнам. А в тёплом уютном пруду в своём я чувствую себя, как в люльке. Видать макушки затопленных лозинок. Иногда смутно угадывается местами шаткое дно. Не знаю, чего тут и бояться…"
Проходит с полчаса.
Усталость в ногах подаёт о себе знак. Плыть в этом омуте с мёртвой, стоячей водой всё трудней. Конечно, никакая утомлённость не навалилась бы на него так быстро, будь он в одних плавках. А то ж… Вата штанов налилась свинцом. Задеревенела нога в сапоге.
Может, сбросить сапог, штаны?
Не-е, протестует он, эдако скоро пробросаешься…
Безмерно потяжелели ватные штаны. Тянут книзу. Так сильно тянут, даже лопнул шнурок, что крепил их. Штаны съехали на колени. Вывернулись. Навовсе не дают развести ноги.
Вмельк глянул он на берег, куда шёл, и страх забрал его всего. До земли было Бог весть как далеко.
Как дотянуть? Что делать? Что делать?
На помощь не позовёшь. Засмеют. Да и нет смысла звать. Никто сюда не доплывёт. Полоса, куда продирались-таки отчаюги, осталась позади. Теперь уже шла никому не доступная в Синих зона.
Что же делать? Что?
Он ничего не может придумать и сломленно смиряется. Отдаётся во власть случая. А! Будь что будет! Авось вывезет, авось вынесет… А не вынесет, значит, так Богу угодно. Не к чему тогда и выносить. По крайности, в претензии к Боженьке не буду…
Он жертвенно роняет руки на низ живота. Перестаёт ворочать неподъёмными ногами.
С берега замечают, что Валерка не толкается ногами, опустил руки. Бросил «читать». Весь он в воде. На поверхности лишь блёсткая точка его лица. Вот пропадает и эта блёстка.
И с берега летит требовательное:
— Вале-ер!..Чита-ай!!..
17
Знаменитый лётчик Валерий Павлович Чкалов (20.1.1904 — 15.12.1938) вместе с лётчиками Г.Ф.Байдуковым и А.В.Беляковым совершил 20–22 июля 1936 года первый беспосадочный перелёт по маршруту Москва — Петропавловск-на-Камчатке — остров Удд (ныне остров Чкалов). За 56 часов 20 минут преодолено 9374 километра.