- Вечно заканчивается в самый неподходящий момент. Лучше приготовить побольше, да?
Возиться с тестом было интересно. Сладкое, пахучее и почти совсем не липкое – человечки и елочки получались просто загляденье. Рокси наваливалась на форму всем телом, давила, а потом переносила получившееся печенье на противень.
- Помощница моя, - улыбалась мама, раскладывая по блюдам картошку, бобы и куски мясного пирога. Сладкий пудинг, дожидаясь своей очереди, все еще стоял на холоде. – Какая же ты молодец!
Темное окно, как черное зеркало, отражало Рокси с перемазанными тестом губами – кто виноват, что оно такое вкусное? – и маму в переднике, начищенные бокалы, висящие ножкой вверх в специальных креплениях, а если, держась за стол, отклониться назад, станет видно наряженную в гостиной елку. Братья и папа раскладывали на полу железную дорогу и громко спорили, где делать развилку. Том заметил выглядывающую Рокси, приглашающе кивнул. Девочка показала испачканные в тесто пальцы и помотала головой.
…и совсем она их не ненавидит. Все еще дуется, но, пожалуй, до завтра простит.
Рокси потерла нос и глубоко вдохнула запахи хвои, печеной индейки и меда. И мишуры – мишура тоже пахнет, хотя Том с Дэном в это не верят. Просто у них сопли, а у Рокси нет! И колокольчик пах – холодной водою и мятой…
В дом стучалась метель, свет мигал. Несколько раз в подвале срабатывал электрогенератор, а деревья так гнулись от ветра, что становилось страшно. И очень переживательно за Санту – как он там, с оленем? Рокси, когда она шла от церкви к машине, чуть не унесло. С другой стороны, Санта больше и тяжелее. И у него есть мешок, за который можно держаться, а еще…
Где-то на улице звякнул колокольчик.
- Мам?
- Что, милая?
- Ты слышала?
- Машину? Сандерсоны, наверное.
Колокольчик снова зазвенел – требовательно и громко. Неужели мама не слышит? Рокси, нахмурившись, сползла со стула, подошла к окну. И со счастливым воплем бросилась открывать дверь:
- Оуэн!
На кухне разбилась тарелка.
- Оуэн! Оуэн!
- Ма-ам! – донеслось с лестницы. – Джордж! Рокси, парни!
Том и Дэн – опять! – успели первыми.
- Мама, Оуэн приехал! – повисли они на снимающем куртку парне. В углу валялся запорошенный снегом рюкзак.
Ну уж нет!
Рокси разогналась и тараном врезалась в близнецов. Это и ее брат!
- Ого, Фокси! Да ты прямо ракета, - засмеялся Оуэн, посадив ее на сгиб руки. Рокси обхватила его за шею и крепко прижалась к груди. – Как дела? – шепотом спросил Оуэн. – Не обижают?
- Нет...
На спину, обнимая Оуэна, надавила плачущая мама, потом папа, потом Рокси дернул за ногу Том, но девочка только крепче вцепилась в черную футболку. Слезать она не собиралась. Ни сейчас, ни потом, когда все сядут за стол, ни до самого утра. От Оуэна пахло солью, чуть-чуть чужим солнцем и радостью – сахарной ватой, шумными играми, интересными сказками и еще чем-то - Рокси никак не могла придумать названия. Это что-то витало в воздухе, объединяя вечно переживающую из-за клиентов маму, занятого папу, близнецов, забирающихся на чердак и спускающихся оттуда только чтобы поесть, и саму Рокси, частенько часами сидящую в своей комнате за раскрасками и мультфильмами. Оно согревало, как разожженный камин, дарило ощущение уюта, покоя и счастья от того, что все вместе.
Девочка шмыгнула носом и Оуэн, отвечая на папин вопрос, погладил ее по голове.
- Почему не позвонил? Ладно, для них сюрприз, - кивнул Джордж Ремфорд на сморкающуюся в салфетку жену и сияющих детей, - но мне мог сказать. Я бы встретил в аэропорту, довез. Как ты добирался по такой метели?
- О, это отдельная история, - прожевал пирог Оуэн и пересадил угнездившуюся у него руках Рокси-Фокси на другое колено. – Я еще утром не знал, что приеду. Мам, пирог это что-то!.. В общем, четыре часа, я только-только сдал… гм, ну, освободился, - поправился Оуэн, посмотрев на раскрывших рты младших братьев, - как меня вызывают и говорят, что если хочу домой к Рождеству, то самолет через двадцать минут. Ну я в чем был… Парни, я без подарков, - повернулся он Дэну и Тому. – Завтра сходим на ярмарку. Так вот, в самолет запрыгивал чуть ли не на взлете. Одежду мне пожертвовали, - хмыкнул Оуэн. – К обеду был в Монреале, выхватил последний билет до Торонто, там садились, молясь всем святым. Мело так, что крылья трещали.