Летний вечер тих и ясен;
Посмотри, как дремлют ивы;
Запад неба бледно-красен,
И реки блестят извивы.
От вершин скользя к вершинам,
Ветр ползёт лесною высью.
Слышишь ржанье по долинам?
То табун несётся рысью.
* * *
Этот летний пейзаж уныл и тревожен. В нём таится предчувствие бед, которые сулит крестьянину неурожайное дождливое лето.
ДОЖДЛИВОЕ ЛЕТО
Ни тучки нет на небосклоне,
Но крик петуший — бури весть,
И в дальнем колокольном звоне
Как будто слёзы неба есть.
Покрыты слёгшими травами,
Не зыблют колоса поля,
И, пресыщённая дождями,
Не верит солнышку земля.
Под кровлей влажной и раскрытой
Печально праздное житьё.
Серпа с косой, давно отбитой,
В углу тускнеет лезвиё.
Фет умеет изображать не только лес, луг, степь. Он пристально вглядывается в самые малые чёрточки человеческого облика и с любовью описывает их.
Только в мире и есть, что тенистый
Дремлющих клёнов шатёр.
Только в мире и есть, что лучистый
Детски задумчивый взор.
Только в мире и есть, что душистый
Милой головки убор.
Только в мире и есть этот чистый
Влево бегущий пробор.
Мы снова в лесу. Этот лес дремучий, мрачный. Но и он полон жизни. Её можно заметить, даже стоя на месте. Нужно только внимательно оглядеться и прислушаться, как это делает поэт.
ЛЕС
Куда ни обращаю взор,
Кругом синеет мрачный бор
И день права свои утратил.
В глухой дали стучит топор,
Вблизи стучит вертлявый дятел.
У ног гниёт столетний лом,
Гранит чернеет, и за пнём
Прижался заяц серебристый,
А на сосне, поросшей мхом,
Мелькает белки хвост пушистый.
И путь заглох и одичал,
Позеленелый мост упал
И лёг, скосясь, во рву размытом,
И конь давно не выступал
По нём подкованным копытом.
* * *
Серенадой называют песню, обращённую к какому-нибудь человеку. Обычно её сопровождает музыка. А в серенаде Фета мелодия возникает из самих стихов. Мелодия простая и тихая, как в колыбельной песне.
СЕРЕНАДА
Тихо вечер догорает,
Горы золотя;
Знойный воздух холодает, —
Спи, моё дитя.
Соловьи давно запели,
Сумрак возвестя;
Струны робко зазвенели, —
Спи, моё дитя.
Смотрят ангельские очи,
Трепетно светя;
Так легко дыханье ночи, —
Спи, моё дитя.
Скучающему глазу ровная сумеречная степь может показаться однообразной. Но поэт разглядел на её просторах деятельную, разнообразную жизнь, напоённую музыкой лета.
СТЕПЬ ВЕЧЕРОМ
Клубятся тучи, млея в блеске алом,
Хотят в росе понежиться ноля,
В последний раз, за третьим перевалом,
Пропал ямщик, звеня и не пыля.
Нигде жилья не видно на просторе.
Вдали огня иль песни — не ждёшь!
Всё степь да степь. Безбрежная, как море,
Волнуется и наливает рожь.
За облаком до половины скрыта,
Луна светить ещё не смеет днём.
Вот жук взлетел и прожужжал сердито,
Вот лунь проплыл, не шевеля крылом.
Покрылись нивы сетью золотистой,
Там перепел откликнулся вдали,
И слышу я, в изложине росистой
Вполголоса скрыпят коростели.
Уж сумраком пытливый взор обманут.
Среди тепла прохладой стало дуть.
Луна чиста. Вот с неба звёзды глянут,
И как река засветит Млечный Путь.
* * *
Летняя ночь. На земле жизнь замирает. Зато в небе, как в сказке, оживают звёзды, месяц, тучка…
Тёплым ветром потянуло,
Смолк далёкий гул,
Поле тусклое уснуло,
Гуртовщик[2] уснул.