Пьер пытался убедить дежурного врача прямо сейчас вызвать и собрать консилиум по поводу состояния Принца, но его выставили вон, порекомендовав прийти утром. Пришлось Пьеру отбыть назад в свой бар.
Он вспомнил о Мае. Нужно было позвонить парню и поставить его в известность.
- Нет, не может быть, – простонал Май в трубку, – только не это...
Май сразу же выехал в больницу, хоть Пьер и пытался убедить его этого не делать. Все равно Принц спит и к нему не пропустят. Сидя в такси, Май убивался от горя. Накаркал. Ведь говорят же, что мысли материализуются, что нельзя думать ни о чем плохом! Сколько раз он спасал полумертвого и больного Принца от смерти в своих мечтах. И вот – пожалуйста, получай! У Мая было чувство, что это он сам накликал беду на своего любимого, и страдал от этого вдвойне.
В гей-баре “Рабы Фараона”, тем временем, улеглись основные страсти. Принца увезли, и Тигран вызвал такси для Демона. Тот был совершенно невменяемый, его трясло. Мотылек ни на секунду не оставлял его одного, потом повел к машине. Тигран поехал с ними.
Переглянувшись, Тигран и Мотылек решили переночевать сегодня в доме у Демона. Кто знает, вдруг он, с горя, решит покончить с собой. Да и Пьер мог заявиться в любой момент с огромным резаком, чтобы привести в исполнение свои угрозы. Они решили не рисковать и остаться с другом.
Дома Тигран тоже вызвал скорую, врач ввел Демону успокоительное и тот несколько пришел в себя. Он выл и стонал, закрыв лицо руками, но речь его стала относительно связной.
- Я хочу умереть, – говорил он, – я больше не могу, он изломал всю мою жизнь и растоптал всю мою душу. У меня уже ничего не осталось, ни жизни, ни души. И уже столько лет этот яд живет в моей крови?! За что он меня так ненавидит, я не могу понять? За что???
Тигран и Мотылек, которые не слышали ни слова из разговора Принца и Демона, могли лишь предполагать, что побудило Демона так жестоко избить своего любовника, но никакого внятного ответа по этому поводу они от него так и не добились.
Мотылек позвонил в больницу. Состояние Принца было средней тяжести, диагноз – черепно-мозговая травма. Общие слова, ничего конкретного узнать не удалось.
Самое удивительное было то, что Демон был абсолютно трезвым. Он бросил пить еще с того дня, как пристал к Маю в “Трех Иксах”. После того позорного случая он занялся спортом, решил подкачаться, может, поэтому и не рассчитал силу удара. А скорее всего, просто ударил со всей дури, да еще и два раза.
Тигран не особенно беспокоился за Принца, людей, бывало, избивали и сильнее. Больше всего его насторожили реакции и угрозы Пьера. От этого отморозка можно было ожидать чего угодно.
Демона удалось уложить спать только под утро. С ним остался Мотылек.
От Клауса не было никакого толка, этот парень ходил со счастливой улыбкой, довольный что Принцу набили морду. Только ему было непонятно, из-за чего столько шума. По его мнению, Принца надо было давно уже пустить в расход, как старую, никому не нужную и абсолютно бесполезную шлюху.
Спустя пять дней, Пьер собирался к Принцу в больницу. Принца удачно прооперировали, собрали ему кости носа и вставили в сломанную челюсть фиксирующую скобку. Ни жевать, ни говорить Принц теперь не мог. Кормили его протертыми пюре и бульоном, через трубочку. Голова Принца была полностью забинтована. Из своего опыта Пьер знал, что после пластики носа все лицо парня вздулось, словно подушка, глаза полностью заплыли, то есть он еще ничего и не видит.
Но с Принцем круглосуточно находился Май, а это было надежнее цепного пса, и Пьер особо не волновался, зная, что Принц получает лучший уход и внимание.
Пьер приготовил банку фруктового микса, купил конфет для Мая и приехал в больницу. Он переживал, главным образом, в каком они там настроении, и как Принц переносит эти неприятности, которые организовал себе сам. Посещения в отделении были свободными, Пьер беспрепятственно прошел и открыл дверь в палату.
И он едва не закричал, ужаснувшись, а потом с досадой рассмеялся. На забинтованной голове Принца Май мастерски нарисовал фломастерами маску монстра с жуткими косыми глазами и окровавленными клыками. В таком виде Принц и поджидал Пьера. Май завыл от смеха. Принц, который не видел маску, но вполне ее представлял, тоже судорожно забился в беззвучной смеховой трясучке.
- Придурки! – начал ругаться Пьер. – Вы чем тут занимаетесь? А если медсестра зайдет?
- Она уже заходила, – сказал Май, смахивая слезы. – Тоже обругала нас и сказала, что скоро перебинтует.
Пьер повел носом. В палате был какой-то странный запах.
- Спиртным что ли пахнет? – пробормотал он.
Так и есть! Принц через трубочку цедил из чашки шампанское.
- Да ты в своем уме? – накинулся Пьер на Мая. – Зачем ты позволяешь ему пить?
- Много не позволяю, – заверил Май. – Лишь пару бокалов. Пусть немного выпьет. Такое пришлось пережить... Сегодня выходной, врачей нет, а с медичкой мы договорились, она разрешила.
Май с нежностью посмотрел на своего любимого друга.
- Ну, и как ты тут? – обратился к Принцу Пьер.
Говорить Принцу было запрещено, даже сквозь зубы, поэтому он использовал блокнот, в котором писал ответы корявыми печатными буквами.
“Все ок,” – начертал он небрежно.
- Хорошо устроился, – шутливо возмутился Пьер, – валяешься тут, ничего не делаешь, пьяный в сосиску, веселый, Май тебя развлекает, и отсасывает, небось, каждый день! Красота!
“Каждый день четыре раза,” – написал Принц, и они с Маем опять безудержно захихикали.
Пьер немного посидел у них. Парни разгадывали кроссворд.
- Крупное млекопитающее серого цвета с большими ушами и длинным хоботом, – прочитал Май.
“Хобосерочленоух,” – написал Принц, и они опять покатились со смеху.
- Да нет, на букву “с”, – уточнил Май, частично просмеявшись.
Последовало еще круче: “Серочленохоботососоухоеб”. У Мая и Принца была смеховая истерика, Пьер тоже хохотал.
- Всего четыре буквы, Принц, и на букву “с”, – простонал Май, загибаясь от боли в животе.
“Сука,” – написал Принц.
Принц корчился на кровати, а Май едва не катался по полу. Пьер сам еле добежал до туалета. Кошмар. Дикое веселье. Сошлись два дебила, оба без мозгов, один другого стоит. Пьер убедился, что с Принцем все в полном порядке.
Вошла медсестра, молодая и приятная женщина, она стала шутливо пенять за беспорядок и испорченную повязку, проигнорировав стоящую тут же бутылку шампанского.
Май и Пьер вышли в коридор.
- Не могу на него смотреть без бинтов, – серьезно сказал Май. – Какой ужас! Мне кажется, это никогда не пройдет.
- Пройдет, – оптимистично сказал Пьер, – не переживай. Пролежит здесь еще недельку, а потом его переведут на домашний режим, там еще недели три, пока перецветут все синяки. Меня больше всего беспокоит его внешность после операции, сильно ли изменится. Нос, ведь это не шутка. Как он?
- Да ничего. Плохо спит ночью, когда уколы перестают действовать. Тогда я зову сестричку.
- Не отходи от него Май. Я тебе дал оплачиваемый отпуск на все время, что он в больнице.
- Я не отхожу, вот и сплю здесь, – заверил Май, указав на топчан, стоящий у дверей палаты, и добавил тихо. – Господин Пьер. Я ведь... Если придет он, я его измордую... Клянусь!
- Не лезь, – злобно одернул его Пьер. – Делай то, что тебе доверили. И не подбрасывай в топку дров. Ясно?
Май напряженно замолчал.
Тем временем, вышла медсестричка. Она, встала рядом с Маем на неприлично близком расстоянии, едва не задевая его своим соблазнительным бюстом, и промурлыкала:
- Май, приходи вечером в ординаторскую, попьем кофе...
Пьер смотрел на них с любопытством.
- Спасибо, я не пью кофе, – пробормотал Май и, даже не взглянув на нее, бросился назад в палату к своему Принцу.
Пьер поразился. Парень даже не понял, зачем его пригласили! Да и не хотел понимать. Полностью зашоренный своей любовью! Пьер переговорил с этой медсестрой и дал ей денежку, чтобы за Принцем лучше смотрели.