- Вот понимаю, Луи, что я один – мне ведь особенно не разгуляться. Понятно, что без секса пятнадцать лет ни один человек не сможет продержаться, поэтому мы с Гансом и договорились, что я буду брать деньги со своих партнеров, а настоящую любовную связь мне заводить нельзя. Но что тебя держит, Луи, я не могу понять. Ты абсолютно свободен, не беден, приятен на вид. Ты один, и сегодня спал один, я вижу, что ты страдаешь. Кстати, то, что у тебя не получилось с Принцем, это даже и к лучшему, согласись.
- Как он поживает, Пьер? Я сто лет его не видел и не говорил с ним!
- Как поживает? – хохотнул Пьер. – Весело поживает. Демон выгнал его из дома, Луи. Погоди радоваться. Принц болен, намотал на конец, переспал неосторожно с какой-то шлюхой. Так что радуйся, что не ты на месте Демона терпишь весь этот позор.
- Да, нехорошо вышло, – согласился Луи, – Принц бедняжечка, наверно весь расстроенный...
- Ну а Анжи чем тебя не устраивает? Парень падает тебе в руки, он уже весь исстрадался. Он сам мне это говорил.
- У меня есть опаска, Пьер, что Анжи лишь воображает себя геем. Отношения у нас развиваются, мы иногда целуемся, обнимаемся, но я не знаю, насколько это для него серьезно. Он, конечно, может, и хотел бы большего, но я боюсь развития событий, вдруг ему не понравится? Я буду чувствовать себя последним скотом, если потеряю его дружбу и доверие. Ты знаешь ведь, какое это деликатное дело. Сейчас он смотрит на меня восторженным, светлым, доверчивым взглядом. Больше всего я боюсь, что после того, как мы переспим, он никогда на меня так больше не посмотрит. Я люблю его всем сердцем, но все же не спешу укладывать в постель.
- И зря. Ему может все это надоесть, и он сам уляжется в постель к другому, кто позовет, кто не такой щепетильный, как ты, вот тогда ты его и потеряешь. Парень просто клад, Луи, тупая твоя башка, несчастный ты тормоз! Он красавчик, умница, работящий, любит тебя! В тебя давно влюблялись?
- Никто в меня никогда не влюблялся, – пробормотал Луи, действительно ощущая себя полным идиотом, – все от меня ждали только материальную поддержку. Ничего не могу с собой поделать, что мне нравятся парни моложе меня. Запади я на ровесника, может, и было бы что-то по-другому, была бы любовь. Но не получается. Да, кстати, хотел тебя спросить, не посодействуешь ли ты в поисках квартиры для Анжи? Он ведь так и живет у меня в магазине в комнате отдыха.
- Посодействую, – Пьер расцвел в улыбке, – я пущу его пожить в пентхаус Ганса.
- В пентхаус Ганса?!? – охнул Луи. – Да он сойдет с ума от счастья, там так роскошно!
- Сам понимаешь, что это только на время, пока вы играете в любовные встречи. Я думаю, что ты в скором времени все равно переселишь его к себе.
- Боюсь даже думать об этом. Мне кажется, что в любой момент все рухнет, и я его потеряю. Вернее, он от меня сбежит, если мы переспим.
- А ты обставь все поромантичнее. Не сильно напирай в сексе. Молодые парни это не очень любят, особенно те, у кого мало опыта. Кстати, тебе ничего не кажется в Анжи странным?
Луи похолодел и в упор посмотрел в глаза Пьеру. Будь он проклят, этот проницательный Пьер, во все влезет, все разнюхает и заметит!
- Что ты имеешь в виду? – холодно спросил он.
- Луи, неужели ты ничего не заметил? Он садится, как девушка! Из наших так сидит один Алекса! Когда Анжи кладет ногу на ногу, к примеру, он сжимает колени, как девица в мини! Так же делает и Алекса.
Луи стало плохо. В его планы не входило, чтобы про Анжи поползли какие-нибудь слухи, которые могут раскрыть его тайну, унизить. Бог знает, чем это может все закончиться! Анжи – молодой, горячий, впечатлительный!
- И о чем же тебе это говорит, Пьер?
- А бог его знает! Но один вариант мне кажется самым реальным. У меня есть основания думать, что у Анжи не все в порядке с членом.
Луи понял, что должен проявить все свое актерское мастерство, чтобы спасти Анжи от позора.
- Пьер, я тебе должен открыть одну тайну. Клянись, что будешь молчать до конца своих дней.
- Да, да, конечно, – оживился Пьер, который больше всего на свете любил копить чужие тайны.
- Я – старый извращенец!
- Хо-хо, – принялся хохотать Пьер, – это уже давно ни для кого не тайна, об этом знает весь город.
- Слушай, давай. Я люблю подсматривать за обнаженными молодыми людьми. С этими целями у себя дома в ванной комнате я оборудовал специальный видео-глазок, в который можно смотреть из кладовки. Только не говори никому.
- Ну ты действительно извращенец! – возмутился Пьер. – Я не скажу, но вот моим мальчикам, узнай они, это бы не понравилось.
- Огромное удовольствие я получал, например, подглядывая за Принцем, но речь сейчас не об этом. Насчет Анжи я заметил то же самое, что и ты, Пьер, я не слепой и, естественно, решил выяснить правду. Как-то он остался ночевать у меня, и я осмотрел его через глазок, он ничего не заметил.
- И что?
- Анжи – абсолютно нормальный парень, – твердо сказал Луи. – С ним все в порядке. Я думаю, что, может, в детстве, он получил какую-либо сильную травму, последствия которой были болезненны, это и заставляет его сидеть несколько сжавшись, словно в состоянии постоянной обороны.
- Может быть, – задумчиво сказал Пьер, – но, обрати внимание, он хитрый, знает об этой своей странной привычке, когда вокруг много людей, он сидит раздвинув ноги!
- Нет никого, кому бы ты не влез в штаны, Пьер, – возмутился, наконец, Луи. – Оставим эту тему, Анжи имеет совершенно нормальный, красивый член. Устраивает тебя? Скажи лучше, что я буду должен тебе, за то, что ты пустишь его пожить в пентхаус Ганса.
- Ничего. Прости мне те десять тысяч долларов, что я еще не отдал тебе за белую шубку.
- Ты и не собирался отдавать, все ждал удобного случая, чтобы заставить меня тебе их простить!
- Пусть и так, разве плохо? Я всегда рад помочь друзьям чем могу, тем более, если дело идет об устройстве их личных дел. А Анжи мне очень симпатичен. Держи ключики, Луи. Можешь вручить их Анжи прямо сегодня.
- Спасибо, Пьерчик, спасибо!
Тут Пьер вспомнил, что у него неотложные дела – номерок к стоматологу. Он быстро распрощался и рванул к выходу. Луи остался с ключами в руке. Он находился в некотором замешательстве. Уж больно повышенное внимание Пьер уделял Анжи, ему это очень не нравилось. А с другой стороны, не исключено, что Пьер, порядком нагрешивший в молодости, стремился теперь творить добрые дела.
“Я слишком подозрительный, – подумал Луи, – Пьер уже не тот, что раньше! Живут же у него дома Томас и Поль, Пьер не лезет к ним и не склоняет их к занятию проституцией!”
У Луи действительно в ванной комнате имелся глазок для подглядывания, он в самом деле, воспользовался им, когда Анжи ночевал у него и принимал душ перед сном.
То, что Луи увидел и развеселило его, и вызвало приступ сострадания одновременно. Но ничего смертельного не было. С этим можно было вполне жить. Луи видел у других людей и гораздо более серьезные неприятности подобного рода. А вот Пьеру ничего знать про это было не нужно, да и никому другому тоже.
Луи был горд собой, что отвел от своего Анжи беду, не выдал его тайну, и таким образом, защитил. Он бодро собрался на работу, обдумывая, доволен ли будет Анжи своей новой квартирой.
Пентхаус Ганса был шикарный, Пьер поддерживал его в полном порядке, регулярно вносил квартирную плату, любовников никогда туда не водил, а сам иногда заезжал туда поплакать. То, что Пьер не пустил туда жить Томаса и Поля, а Анжи разрешил, наводило Луи на мысль, что Анжи ну уж очень симпатичен Пьеру.
Сам Луи уже понял, что он заимел в лице Анжи друга маниакально целеустремленного, бесстрашного, отчаянного, с железной волей, и признавал себе, что испытывает к нему далеко не отеческие чувства. Жизнь подкинула Луи счастливый лотерейный билет – это был его самый удачный парень, и он действительно на этот раз любил всей душой. С Анжи у него было гораздо больше, чем просто примитивное желание секса – совершенно новое для Луи ощущение. Ему хотелось с ним будущего.