- Я! – гордо сказал Андрей. – И изобью еще раз, если попадется! Какого черта, Сергей, он назвал меня ублюдком?
- Н-да, действительно, – согласился Сергей, – это он зря сказал. Но ты же ему нос сломал!
- И он молчит, ему стыдно сказать, что это я ему морду раскроил, я младше его на два года и в два раза меньше вешу!
- Молодец, – похвалил Сергей. – Ты куда сейчас? Я – в подвальчик. Пойдешь?
Андрей задумался. В последнее время, после смерти матери, оба старших брата стали относиться к нему гораздо лучше. Он добился их уважения своей отчаянной храбростью в драках, доказал, что он – настоящий парень, а не уродец и позор семьи, как ему раньше внушали. Смерть матери он перенес тяжелее всех. Он не плакал, он просто лег умирать, два дня не вставал, не ел и не пил, пока братья не заметили это и силком не сволокли его с кровати.
Отец буквально через полгода женился на молодой женщине с тремя маленькими сынишками, они взяли большую ссуду на покупку хорошего дома и переехали в район получше, чем прежний. Именно здесь, в этом районе, оба брата, наконец, встали на сторону Андрея, признав его своим, перестали бить и издеваться над ним. И ни слова на этом новом месте никому не сказали о тайне Андрея, о том, что было у него, и что он считал уродством.
Андрей был очень благодарен им за это. Вот, позвали в свой подвальчик, где собиралась окрестная молодежь выпить и пошалить. Не очень-то там весело, но бывали и интересные моменты.
- Пойдем, – подбодрил Сергей, – Леха обещал новую порнушку принести, и бабы будут!
- Эти шлюхи – подружки? Меня блевать тянет от них! – откровенно признался Андрей. – А вот хорошую порнушку я бы посмотрел!
В их семье все парни рано созревали. Андрей, несмотря на то, что был “немного не такой, как все обычные мальчики”, давно терзался гормональными бурями. И Сергей, и старший, Гриша, потеряв девственность, во всю развлекались со всеми доступными барышнями, живущими на ближайших улицах. Андрей точно знал, что он девственность, как обычный мужчина, потерять не может. Это было просто невозможно из-за его физиологического строения, таким уж он уродился, на горе родителям. Но и ему “чего-то хотелось”. В подвальчике, за шторкой, стояла старая продавленная софа. Андрея возбуждали скрип этой софы и колыхание грязной занавески. Он сам не знал, чего он хотел. Ему было любопытно, стыдно. Всего месяц, как его стали допускать туда, а он уже такого насмотрелся!
- Ты идешь? – нетерпеливо спросил брат.
- Пошли, – согласился Андрей.
Каждый раз ему приходилось в некоторой степени переступать через себя, чтобы пойти туда, но братья настаивали, чтобы он ходил. Они, наивные, не теряли надежду, что он каким-то чудом вдруг станет нормальным мужчиной, как они сами. Но Андрей знал, что чудес не бывает. По дороге они купили несколько бутылок пива и сигареты.
В подвале, оборудованном когда-то чьим-то заботливым отцом под комнату отдыха для молодежи, чтобы они не шатались по подворотням и подъездам, не безобразничали, а сидели в тепле и смотрели телевизор, уже собрались несколько знакомых парней Андрея, и другие ребята, старше, сидели две девушки легкого поведения, здесь же уже был и Григорий. С Сергеем поздоровались, на Андрея не обратили особого внимания. Стол был накрыт – водка, пиво, дешевое вино, хлеб, кто что смог купить или вытащить дома из холодильника. Спиртное Андрею здесь никто не предлагал, на стуле или диване сидеть ему тоже не полагалось, он выпросил у Гриши сигарету и забился в малоприметный уголок. Включили старый раздолбанный видеомагнитофон, поставили фильм с многообещающим названием “Нимфоманки”. Вся компания замерла в предвкушении. Где бы им взять таких нимфоманок? Ух, они бы их и так, и сяк. Все происходящее на экране комментировалось вслух и не без доли юмора.
- Мужики, глядите, какая задница! Какие титьки!
- Анька, не расстраивайся, у тебя почти такие же. Ты их потом нам покажешь?
- Был бы у меня такой хрен, я бы сразу бросил школу и пошел бы в жигало.
- А у меня такой,- это сказал Григорий.
Да, у Гришки был примерно такой, уж Андрей-то это знал и улыбнулся от гордости за старшего брата. Серега передал ему бутылку пива из тех, что купил сам. Кто-то стал по этому поводу протестовать, но Гриша рыкнул на нахала, поставив его на место. Одним словом, Андрей купался в любви и заботе своих братьев.
Нимфоманки на экране ползали, извивались, стонали и подвывали от страсти в погоне за способными на секс мужичками. Андрей, признаться, не понятно почему, разглядывал больше не грудастых дам-нимфоманок, а их мужичков. Некоторые парни были красивы, некоторые так себе, но все они были счастливыми обладателями великолепного, ровного и мощно развитого мужского достоинства. Андрей начал постепенно умирать то ли от зависти, то ли от возбуждения.
Начался следующий ролик – на экране появились здоровый волосатый дядька и паренек моложе, они легли на кровать и стали целоваться. Компания возмущенно загалдела – откуда геи на этой хорошей кассете? Андрей, который никогда не видел ничего подобного, перестал что-либо слышать, он весь замер и обратился в зрение. Парни в телевизоре довольно быстро перешли к занятию сексом. Зрители возмущались, крыли их нецензурной бранью.
“Хоть бы не выключили, хоть бы не выключили”,- стучало в висках у Андрея. Одну руку он просунул меж ног, сжал свою промежность и через несколько секунд оказался в мокрых штанах. Потрясенный, он вернулся к реальности. Ролик с геями закончился, на экране опять заколыхалась тетка с надутыми сиськами. Компания шумела и как могла ругала “гамасеков”. Андрей вспомнил о бутылке пива, которую ему выделили и сделал несколько больших глотков. Занавеска уже вовсю колыхалась, а софа громко скрипела. Еще около часа он обдумывал все увиденное и испытанное, пока его не окликнули:
- Андрон! Не хочешь сходить туда? – ему указали в сторону софы. – Сходи, там круто!
- Нет... Нет! – Андрей отказался не задумываясь.
- А что так? – заметил кто-то. – Мужиком уже пора становиться! Тебе сколько лет, ведь уже семнадцать? А я свою первую бабу трахнул в четырнадцать!
- Оставьте его, он у нас романтик, – громко сказал Григорий.
Все захохотали и забыли про Андрея, перекинувшись на обсуждение своих сексуальных подвигов – кто во сколько, кого и когда. Периодически все по очереди ходили за занавеску.
Андрей почувствовал себя дурно и сделал знак Григорию, что уходит, тот кивнул.
“Знал бы Илья, чем я занимаюсь и как провожу время, – подумалось Андрею по дороге домой. – А почему я подумал об Илье? Не все ли мне равно до него?” Однако мысль, что завтра он увидит Илью и даже на некоторых парах будет сидеть с ним за одним столом, наполнило вдруг его сердце счастьем. У него сегодня просто не было сил копаться в своих чувствах по отношению к Илье. Придя домой, он нашел свободную расправленную кровать и без всякого ужина завалился в нее спать. Последняя его мысль на сегодняшний день была о том, что он где-то потерял свою единственную школьную тетрадь и надо будет не забыть утром прихватить новую.
Снились ему цветные сны, сплетение радуг и обнаженных мужских тел, которые ласкали друг друга и его заодно тоже. Проснулся он от семяизвержения. Какой ужас!
В душ оказалось, как обычно, не пробиться. Сейчас там мылся Гришка, за ним должен был следовать Сергей. То есть он, Андрей, конечно же, не успевал.
- Завтракать будешь? – не очень приветливо спросила у него мачеха.
Из троих сыновей своего мужа к Андрею она относилась хуже всех – он не зарабатывал и дерзил. А мог еще, когда никто не видит, и дать пинка кому-нибудь из ее собственных драгоценных детей!
- А что у нас на завтрак? – ядовито осведомился Андрей. – Блинчики с мясом? Бутерброды с сыром?
- Как обычно, каша!- мачеху затрясло от возмущения. – Как тебе не стыдно, Андрей, мы ведь выплачиваем за дом, на всем экономим, а ты все еще не работаешь!
- Твой дом! – прошипел Андрей. – Это твой дом, а не мой! И кашу я не ем, корми ей свой выводок!