- Понятно. Я так переживала! Тебя нет, дверь не открываешь, свет по вечерам не горит, и телефон недоступен… Ты бы что подумала?!
- Ну извини, так получилось. Стечение обстоятельств.
- Давай погуляем, сходим куда-нибудь?
- Ой, сегодня вряд ли получится, Ань, мне нужно найти важные документы. Мама просила. Представляешь, спрятала их куда-то – и забыла. Я зайду к тебе потом, как освобожусь.
«Врёшь ты знатно».
Мирка едва не подпрыгнула. На какую-то долю секунды ей показалось, что Анька тоже слышит эти разговоры. Она метнула на кота свирепый взгляд, но тот и ухом не повёл. Зато Анька расплылась в улыбке:
- Обожаю твоего котика! – недолго думая, она схватила его на руки, принялась тискать, перебирать шерсть и гладить бархатистые ушки. – Какой он классный, прелесть просто!
«Мирка, спасай, она мне уши оторвёт».
- Терпи, Наф, ты же классный, – Анька прекрасно знала, что Мирка всегда разговаривает с котом, поэтому тут она могла не таиться. Главное – не забываться, чтобы не начать отвечать ему слишком уж явно и подробно… Но почему-то Мирке теперь было не очень приятно наблюдать, как Анька возится с её…другом? Как назвать точнее это непонятное воплощение, она не знала.
- Ладно, пусти его, а то оцарапает. Ты извини, мне правда нужно делом заняться…
Анька совершенно не обиделась, что подруга её мягко выпроваживает, и пообещала зайти завтра. Захлопнув дверь, Мирка вернулась к поискам, на ходу бросив с раздражением:
- Если не хочешь попадать в чужие руки – нечего высовываться. Залезай в шкаф и ищи печать.
«Ого, да ты ревнуешь».
- Я?! Ревную?!
«Ага. Так мило».
- А кто жаловался на оторванные уши?! Да ну тебя, в следующий раз пусть занянчит насмерть!..
С преувеличенным усердием Мирка принялась рыться в вещах. Ревнуешь… Так вот как это называется…
* * *
К вечеру Мирка устала, как старатель на золотых приисках, тщетно пытающийся найти хоть одну драгоценную крупинку. Ни одна вещь в доме не осталась без внимания, но ничего даже близко похожего на нужный камень так и не нашлось. Мирка подумала, что никогда не видела камней у Агнессы даже в качестве украшений. Эзотерикой она не увлекалась, а её стиль и образ жизни скорее располагали к драгоценным металлам. Мирка разочарованно вздохнула, усаживаясь на полу рядом с кроватью.
- Как видишь, Чес, ничего тут нет. Что делать дальше – не имею представления. Так можешь и передать Агнессе.
«Не думал, что ты так быстро сдашься. Тем более, ещё и не начав поиски».
- А чем я тут весь день занималась, по-твоему?!
«Понятия не имею. Видимо, рылась в чужих вещах с какой-то целью».
- Что ты этим хочешь сказать?
«Тебе было сказано, что печать – это твоя вещь. А ты искала среди чужих. Эта квартира создана Агнессой. Наполнена вещами Агнессы».
- Здесь полно и моих вещей тоже!
«Опять же, купленными Агнессой. Здесь не было ничего твоего изначально».
- Ты что, издеваешься? А сразу нельзя было сказать об этом?! Я целый день потратила неизвестно на что!
«Ну, ты бы вряд ли меня послушала, ты ж упёртая. А теперь ты сама убедилась, можно переходить к следующему этапу. У тебя должно быть что-то лично твоё, и ничьё больше».
- Вам с Агнессой лучше всех известно, что ничего своего у меня нет! Как ты думаешь, много ли личных вещей у детей в детдоме?! Своих собственных, не выделенных государством?!
«Но ты ведь не с неба в детдом упала. Ты где-то появилась на свет. И лишь потом была подкинута кем-то и куда-то. И скорее всего – не просто голеньким младенцем, а с какими-то вещами. Так?»
- Ну, наверное… Я не думала на эту тему.
«А вот сейчас подумай. Вспомни тех, кто мог бы что-то знать об этом. И поделиться с тобой».
Мирка погрузилась в раздумья. Она нечасто вспоминала свой период жизни до появления в ней Агнессы, хотя и негативных эмоций при этом тоже не испытывала. А про раннее детство и вовсе сохранились лишь какие-то обрывки воспоминаний. Были интересы, были игры, были друзья. С кем-то из воспитателей или педагогов Мирка близко не сходилась, всегда держала дистанцию, хотя некоторые девочки, как она знала, делал всё для того, чтоб ходить в «любимчиках». Иной раз даже налаживали мосты не напрямую, а через детей персонала: старались подружиться с ними, чтобы создать о себе благоприятное впечатление. Мирка тоже неплохо общалась с Настей, дочкой одной из воспитательниц, но инициатором была сама Настя. С Миркой ей было просто интересно. Она не заискивала, не втиралась в доверие, и при этом была интересным собеседником и надёжным другом. Настя любила обсуждать с Миркой прочитанные книги, делиться яркими впечатлениями и симпатиями. Почти вся семья Насти была связана с работой в детском доме: мама была воспитателем, бабушка – нянечкой в Доме малютки, а дедушка – шофёром. Потом Дом малютки закрыли, и дедушка с бабушкой пошли на пенсию. Своих подопечных, малышей и детей постарше, эти люди знали достаточно хорошо и относились с теплотой. Настя частенько крутилась около взрослых, и когда они считали, что она ничего не слышит или не понимает – она многое впитывала, а потом «по секрету» делилась с Миркой историями многих ребят. Мирка не относила себя к сплетницам, и от неё информация дальше никуда не распространялась. Сейчас она вспоминала Настю как архив с историями, среди которых вполне могла храниться и её собственная.