- Э-эй, Нафаня, ты где там? – лениво позвала она кота. Наверное, теперь он станет совсем обычным, после того, как феи покинули этот мир… Ладно, пусть будет просто Нафаней, от этого он не станет менее родным. – Иди завтракать, сундук со сказками!
Кота нигде не было. Мирка ощутила тревогу, когда прошлась по всей небольшой квартирке и не встретила своего пушистого друга. Пожалуй, горечь от его отсутствия была самой сильной и неожиданной эмоцией. «Зачем? Как можно было отобрать у меня даже кота? Мало того, что сами слиняли, даже не попрощавшись… Могли бы хоть благодарность высказать ради приличия. А тут и без кота оставили…одну…» Настроение было безнадёжно испорчено. Мирка ходила из угла в угол, как погорелец на пепелище, и не могла поймать в голове ни одной здравой мысли. Всё произошло слишком резко. Она была не готова остаться одна именно сейчас, вот так внезапно. Нужно было как-то собрать осколки мира, склеить и жить дальше. Это Мирка понимала прекрасно. Но раз за разом всплывала тупиковая идея, совершенно абсурдная и нерациональная: ей нужно во что бы то ни стало вернуться в Междумирье, чтобы нормально попрощаться. Казалось, что после этого станет легче. А самое гадкое, о чём не хотелось думать даже в глубине души – Мирка была бы готова простить их…
Чем больше проходило времени, тем сильнее Мирке казалось, что она сходит с ума. Что она всё придумала. Что в её жизни никогда не было ни приёмной матери, ни кота, ни событий, с ними связанных. К подобным мыслям располагало и то, что обнаружилась пропажа практически всех вещей Агнессы из квартиры. Не было ни одного документа, ни личных вещей – ничего, как будто её и впрямь не существовало. Мирка в панике проверила счета, но деньги были на месте, без средств к существованию добрая фея её не оставила. Потерять рассудок в короткий срок Мирке совсем не казалось привлекательным. Нужно было что-то делать. Кто-то должен был хотя бы подтвердить, что она не грезит наяву. В один из таких острых приступов отчаяния Мирка отправилась в детдом, к Насте. Та встретила её с некоторой холодностью, всё ещё обижаясь за сорванное свидание.
- Я бы хотела извиниться, – это было не совсем так, но разговор иначе не состоялся бы. – Насть, я просто была не готова тогда развлекаться. Я не хотела говорить, у нас не очень хорошо в семье, проблемы кое-какие…
- Ладно, проехали. Молодец, что пришла. Не у каждого хватает духу извиниться…
«Ценю тебя за умение признавать ошибки». Мирка почти услышала эту фразу, когда-то сказанную ей – к сожалению, только лишь в своём воображении. Украдкой вздохнула и спросила:
- Насть, а помнишь, я с котом приезжала сюда?
- Конечно. Как он там, не болеет?
- Сбежал, – Мирка вновь вздохнула. Настя кота видела и помнит – значит, он был на самом деле. Значит, крыша её пока на месте. – Автобус на остановке стоял, машина громко посигналила – он в дверь выскочил, и всё. Искали – не нашли. Наверное, не стоило мне к нему так сильно…привязываться, – с горечью заключила она.
Пожалуй, постепенно картина складывалась. Мирку бросали и раньше – это был бесспорный факт. Но никогда до этого момента не приходилось расставаться с теми, кто сумел стать родным и близким. Сделать жизнь ярче и наполнить её смыслом. Теперь она смогла бы сказать с уверенностью, что такое привязанность: это невозможность отпустить кого-то безболезненно. Как там говорила Эни: прочные ниточки, намертво связывающие?.. Похоже на то. Ниточки вели к глухой стене, были замурованы в ней, но это ничего не меняло. Не пытаться найти вход специально? Ну, это мы ещё посмотрим…
* * *
Каждый последующий день проходил теперь для Мирки под лозунгом «да здравствует дежа вю». Ещё совсем недавно она старательно избегала вступать в любые отношения с дверьми и зеркалами; сейчас ситуация изменилась на 180 градусов. Она только и делала, что с маниакальным упорством норовила открыть все окружающие двери. Все подряд: входные и от шкафчиков, внезапно и намеренно. Каждый раз желая увидеть сочную зелень Междумирья – и каждый раз зная, что всё напрасно… Мысленные разговоры с самой собой об одержимости ни к чему не приводили. Мирка вскоре перестала ограничиваться только своей квартирой: в ход пошли двери чужих подъездов, магазинов, подвалов… Очень часто двери оказывались заперты, и тогда она просто с сожалением дёргала ручку.