Женя всегда с замиранием сердца слушала эти мамины монологи. И потому сидела, затаив дыхание.
– Но почему-то очень уютно жить на свете в такую стылую пору, – продолжала мама, – когда у тебя есть теплый дом, любимая семья и добрые друзья. Но если всего этого нет, становится очень грустно. И тогда эти первые заморозки, и корочка льда на лужицах, и ледяной порывистый ветер превращаются в настоящее испытание. И скажите, пожалуйста, разве может в такую пору что-то цвести? Оказывается, может. И это – хризантемы!
Но ведь это же не простое цветенье, друзья мои, когда к тому всё располагает – солнце, трава, теплый ветер, несущий ароматы юга, запахи нектара.
Здесь всё не то.
Здесь стужа.
Здесь колкая синь холодных небес.
И это цветенье – поступок, подвиг, личная победа.
Это – цветенье вопреки всему!
Тут мама замолкала и потом грустно добавляла:
– Мне иногда кажется, это похоже на мою жизнь.
После таких слов Женя бросалась к маме и прижималась к ней. Ей хотелось успокоить, утешить ее, но она ничего не могла сказать и только молча обнимала ее, а потом начинала по-кошачьи урчать. Это смешило маму, и они начинали урчать вместе.
Но сейчас до поздней осени было еще очень далеко, и это обрадовало девочку. Она решила, что ей надо снова сходить к колодцу.
Она спустилась по скользким ступенькам и осмотрела то место, где поскользнулась и упала. Место как место, ничего особенного. И тут ей вдруг снова стало не по себе. А было ли это? Падала ли она вообще? Ведь нога потом ни капельки не болела, на локте не было никакой ссадины, и даже ладошка оказалась чистой. Значит, не падала?
Женя решила заглянуть в колодец.
Колокольчики приветливо покачивали головками.
– Они живые, – подумалось Жене, – они же меня приветствуют.
Но ей вовсе не было сейчас страшно. И она заглянула в колодец.
Темная вода была спокойна, темна и зеркально чиста. Ничто не смущало ее поверхность. Девочка увидела свое отражение, но ей не хотелось сейчас нарушать этой тишины и покоя. Не хотелось, как всегда, шуметь, плескаться и брызгаться. Она стояла и смотрела в эту темную воду.
И в какую-то минуту вода вдруг заколыхалась сама – бесшумно и страшно, словно изнутри что-то большое и сильное пыталось подняться на поверхность.
Не помня себя от страха, Женя со всех ног помчалась от колодца. И тут голова у нее закружилась, нога подвернулась, и она опять полетела на скользкие мокрые доски у колодца.
И опять, как вчера, она едва поднялась от боли и теперь уже медленно и осторожно стала подниматься по ступенькам. Коленка была содрана и саднила, руки все были в царапинах и грязи.
Она испуганно пролепетала маме о случившемся. Та выслушала ее молча, вздохнула и попросила показать ушибленную коленку и испачканные руки. Каково же было удивление Жени, когда она протянула и показала маме совершенно чистые, даже словно вымытые ладошки. А коленка оказалась совершенно невредима.
Женя ничего не понимала. От обиды она даже заплакала.
А потом сдвинула кресла и попыталась читать, но чтение совсем ее сейчас не увлекало.
– Отдохни, – сказала мама, – может, уснешь, и повторится твой волшебный сон?
– Так бывает только в сказках, – откликнулась Женя.
– Да, ты права. А мы, к сожалению или счастью, живем в реальном мире.
– Нет, мам, я начинаю думать по-другому, – сказала Женя.
– Как знаешь, дружок мой, но все равно – отдохни, – сказала мама.
– Да, я хочу полежать, я ведь…
– … упала? – продолжила мама.
– Да, упала.
– Может быть, ты и упала. Значит, очень удачно, если даже не испачкалась, – ласково сказала мама.
– Мама, ты мне не веришь. Видела бы ты меня там, когда вода заколыхалась сама по себе, понимаешь, сама по себе… Там кто-то был… я от страха помчалась со всех ног.
– Верю, деточка, верю. Иди лучше ко мне, полежи, отдохни, успокойся.
И Женя послушно, как в детстве, положила голову маме на коленки, и от пережитого волнения почти сразу заснула.
Золотая Стрекоза Злата предупреждает об опасности
Золотая Стрекоза Злата среди лесных жителей пользовалась большим авторитетом. Она дружила даже со многими городскими птицами, не говоря уж о своих, лесных. Ее все знали в лицо.
Она жила на Уржинском озере, что находилось километрах в сорока от города. Это были великолепные места. Несмотря на то, что таких мест в их чудесном краю было много, это озеро все же было особенным, правда, никто из местных жителей этого не знал.
Дело в том, что именно здесь птицы и звери собирались на свой Совет. Тишина, чистейшая озерная вода, воздух, настоянный на хвое и ароматах лесных цветов и трав, – способствовали тому. К тому же, оно находилось недалеко от города, – а это было немаловажно, потому что там тоже жили их сородичи.