Мы вернулись в квартиру и захлопнули дверь.
– Ничего хоть не забыли эти зануды? – оглядела прихожую бабушка. – Слава богу, смотались! Посидим как люди теперь.
Мы стали сидеть как люди, а потом мыли посуду. Ближе к ночи в дверь позвонили.
– Приполз? – спросила бабушка.
Но дедушка не приполз, а пришел – он стоял на ногах, загорелый и веселый.
– Я за гитарой, – ответил он.
– Спасибо, родители не дожили, – сказала бабушка, и мы все посмотрели на портрет прабабушки в платье с кружевным воротником и прадедушки в форме с погонами. Я их помню совсем чуть-чуть. Наш прадедушка был военный ученый. Любил отмечать всякие старые праздники вроде дня взятия Португалии, или там Латгалии, или Галиции. Никто уже не помнит, где это, а он праздновал. Любил ходить в лес, солил грибы и всегда боялся, что бабушка будет его за что-нибудь ругать. Он никогда не хвастался, что строил ракету «Сатана» и другое удобное оружие, с которым и на войну ходить не надо: пей кофе и нажимай на кнопку, а всех врагов где-то там далеко разнесет в пыль.
Милые люди
Нелли Вадимовна и Марина Александровна познакомились в грязелечебнице. И подружились. У Нелли Вадимовны сын Антон. У Марины Александровны — дочка Настя. Ровесники. И живут-то рядом, через улицу.
— Нелли Вадимовна и ее муж — такие милые люди, — сказала Марина Александровна Насте. — И мальчик тоже очень хороший. Серьезный, вежливый. Надо вас познакомить.
В субботу вечером Марина Александровна с Настей купили торт и пришли в гости к Нелли Вадимовне.
Настя увидела Антона и испугалась — мама совсем с головой не дружит. Если мама решила, что Насте может понравиться такой очкастый шмендрик, значит у мамы явно плохо с головой, ее могут уволить с работы, и с деньгами будет вообще полная засада…
— Вы тут пока поговорите, пообщайтесь, а потом мы позовем вас пить чай, — улыбнулась Нелли Вадимовна, и они с Мариной Александровной ушли.
— Привет, — сказала Настя, с ненавистью глядя на плакат с хоббитами.
— Здравствуй, девочка! — улыбнулся Антон, показав скобки на зубах. — Хочешь посмотреть мою коллекцию?
— А что ты собираешь? — вежливо спросила Настя, взглянув на часы. Это мученье часика на два точно, как минимум.
— Какашки! — сказал Антон. — Я фотографирую какашки разных животных.
И он посмотрел на Настю внимательно.
Насте захотелось стукнуть его чем-нибудь тяжелым. Она даже быстро поискала глазами, но ничего подходящего под рукой не оказалось. К тому же мама обидится, огорчится — ничего себе дочка, позорит ее, пришла в гости и сразу побила хозяина…
Стало еще скучней и противней.
Настя посмотрела на Антона и вдруг догадалась, в чем дело.
— Послушай, — сказала она. — Я тоже совершенно не хочу с тобой знакомиться. Нужен ты больно. Мы с Алиской договорились на мастер класс по художественной росписи ногтей.
— Я тоже на лекцию одну подписался, редкую очень, а тут ты, — Антон улыбнулся, но совсем по-другому, не противно и не дебильно, и сказал: — Тогда давай вести непринужденную беседу.
Они замолчали. За стеной звенели чашками и осторожно смеялись.
— Торт принесли? — спросил Антон.
— «Лесную сказку».
— Косяк, — сказал Антон. — Жирный. Бабушке только йогуртовые можно.
— А у вас разве бабушка?
— В маленькой комнате. Ее на кухне кормят, когда гости уйдут. Она ходит плохо, сидит в коляске, мамон это реально бесит. Я бы ей сейчас кусок торта отнес.
— Ну вот… В другой раз правильный принесем.
— Думаешь, еще раз придете? — Антон усмехнулся.
— Мама, может, и придет… Или твои — к нам.
— Ну это если они сегодня не разоср… Не поругаются.
— С чего им ругаться-то?
— Из-за политики или так, от зависти. У кого евроремонт лучше. Хочешь, поди послушай, о чем говорят. Или про политику, или хвастаются, кто что купил. Спорнем?
— Тоска зеленая, — сказала Настя.
— Зашибись «креативчик»…
Опять помолчали. За стеной говорили про скидки в каком-то мебельном центре.
— У меня тоже бабушка есть, — сказала Настя. — В Таганроге.
— Небось, каждое лето на море зависаешь?
Настя не любила рассказывать про таганрогскую бабушку. Потому что если те, кому она рассказывала, знали, что в Таганроге есть море, то они начинали завидовать. А про то, что она никогда не была в Таганроге, было трудно и долго объяснять. Она сейчас сказала об этом Антону и сама не поняла, почему. И уже совсем удивилась, что спокойно говорит дальше:
— Это папина мама. Мы не общаемся. Мама с папой разошлись, когда мне три года было. Так и не общаемся. Бабушка иногда звонит, плачет даже. Говорит, бери билет до Ростова, сосед встретит, а там всего-то час — и Таганрог. У нее дом свой. Сад. Море.
— Дела, — серьезно покачал головой Антон. — Ну ничего, может, вырулится у них как-то, помирятся… Да ты скоро сама вырастешь, забьешь на их разборки и приедешь.
— Ну да, — сказала Настя. Она не верила, что когда-нибудь мама с отцом помирятся, но было приятно, что Антон сказал про все это с надеждой на хорошее. Даже не с надеждой, а как будто знал точно.
Опять помолчали.
— А кто такой Борис Евгеньевич? — спросила Настя.
— А что?
— Твоя мама обещала познакомить мою маму с Борисом Евгеньевичем.
— Примите наши соболезнования. — Антон опять усмехнулся.
— Мама даже прическу сделала.
— Вау! Это дядюшка мой, двоюродный брат мамон. Она его женить мечтает. Боря, говорит, я за тобой в старости горшки носить не буду, учти, давай не тяни, женись. У него борода толком не растет и восемь хомячков дома. Хочешь такого папу?
— Я никакого папу не хочу.
Вдруг ужасно захотелось уйти и гулять одной, пока не надоест. Сказать, что ли, маме — я пойду погуляю? Начнут расспрашивать, как и что… Куда деваться от всех?
— Извини, — сказал вдруг Антон. — Правда, извини, пожалуйста.
Настя молчала, чтобы не заплакать. Перед ней раньше никто ни за что не извинялся.
— У тебя паспорт уже есть? — спросил Антон.
— Дома. Я в гости с паспортом хожу, что ли?
— Мамон говорила, вы близко живете?
— Пять минут дворами.
— Хочешь в Таганрог, на море бабушкино?
— Больше всего на свете.
— Так поехали!
— Совсем, что ли? Это поездом почти сутки.
— Ну и что? Возьмем билеты и поедем.
— Молодец! «Возьмем» билеты! Их просто так дают, что ли?
— У отца три карточки, а у мамон четыре. Одну вполне позаимствовать можно, ту, что сейчас у нее в сумке в прихожей.
— А ты что, все пин-коды знаешь?
— Я много чего знаю. — Он опять усмехнулся. — Позаимствую. Потом верну, когда прославлюсь.
— А когда ты прославишься?
— В молодости. Так что все им скоро верну, ничего страшного.
— А бабушка твоя с кем останется? Кто ее тортом угостит?
— А мы ее тоже возьмем.
Настя думала, что Антон шутит, и сказала:
— Тогда и Агафона надо. Это мой кот.
— И Агафона тоже. Возьмем купе на четверых, поместимся.
Молча смотрели друг на друга.
— Ну что? Тут быстро надо, пока они там без нас. Пойду бабушку предупрежу. Она всегда тепло одета, ей и собираться-то — только документы и лекарства в сумку покидать.
— А вдруг она не захочет?
— Со мной она куда угодно захочет. Что ей тут делать-то, месяцами из квартиры не выходит, а тут и поезд, и море. Сядем в поезд, твоей бабушке наберем.
— Так, ну привет, а школа? — спохватилась Настя.
— В Таганроге что, школ нет? И вообще, сейчас не об этом. Нам сейчас главное уехать. Жизнь дается один раз, и ее надо прожить, а не протерпеть.