Коломба (все еще сердится). Я всегда старалась быть такой, как ты хотел, ты прекрасно это знаешь.
Жюльен (после мгновенного колебания внезапно решается). Сейчас он вернется. Я еще должен сказать тебе вот что. Если тебе придется с ним видеться, не смей его любить.
Коломба. Но он такой милый.
Жюльен (взрывается). Вот за то, что он милый, и не смей его любить! Ты его не полюбишь, если любишь меня, потому что я совсем не милый.
Коломба. На твоем месте я бы этим не хвасталась! Быть милым — это, по-моему, достоинство.
Жюльен (вопит). Нет!
Коломба (с комическим вздохом). Как все с тобой сложно, дорогой! Вечно приходится быть начеку. Насколько же для меня все проще. Все милые, нет ничего мерзкого, а главное, мне так хочется быть счастливой. (Задумывается, вздыхает.) Счастливой… Странно, это слово, когда его произносишь, щекочет губы, как будто тебя целуют.
Арман (выходит из уборной мадам Александры, кричит). Вы еще здесь, голубки? (Сияющий появляется в коридоре.) Победа, дети мои! Ренегата видеть она не пожелала, но согласна видеть его супругу… Как зовется сия юная красотка?
Коломба (вскакивает, как школьница-первоклассница, и вежливо отвечает). Коломба, мсье.
Арман. Боже, какая прелесть! Где вы раскопали такое имя?
Коломба. Была святая Коломба.
Арман. Очень жаль! А я-то надеялся, что его изобрели специально для вас. Во всяком случае, очевидно, святая была не настоящая: наверняка чуть грешила. Подожди еще минут пять в коридоре, старик, если ты ей сейчас покажешься, она разъярится. Сначала мне хотелось бы представить ей Коломбу. А твой выход будет во второй картине. Блудный сын, великодушная мать, ей нужно лишь подсказать эту сцену: я ее знаю, сыграет по всем правилам. Только не поскупись на прощальный поцелуй. И еще одна важная подробность: я не сказал, что она бабушка. В ее возрасте такая весть может убить на месте. Объявим это попозже, осторожненько. Согласен? Надеюсь, это не слишком оскорбляет нашего дорогого сурового Катона?
Жюльен (хмуро). Спасибо, Арман. Ты очень добр.
Арман. Да нет, да нет, вовсе я не добрый, милейший наш медведь! И тебе это так же хорошо известно, как мне. Но у тебя очаровательная жена, и, в конце концов, ты мой брат! А время от времени необходимо давать волю родственным чувствам. Ну, пойдемте, краснеющая Коломба. И побольше шарма. Но, по-моему, на этот счет вы в моих советах не нуждаетесь. Я ошибся?
Коломба (идет за ним). Да, мсье, я очень застенчива.
Арман (смеясь, тянет ее за рукав). Правда, солнышко? Именно такое впечатление вы и производите. Но прежде всего не называйте меня мсье. Меня зовут Арман.
Входя в уборную, Коломба восхищенно оглядывается. вокруг.
Арман. Ну как, хорошо у момочки? Великое искусство! И, представьте, ей этот трюк удался. Все здесь от начала до конца поддельное. Садитесь на этот пуф — ему ужасно хочется быть не подделкой, а старинным пуфом в стиле Людовика Пятнадцатого! И тихонько ждите меня. Вывожу тигрицу. Столь важная встреча не может произойти в ее туалетной комнате. И прошу вас, будьте смелее — достаточно взглянуть прямо в глаза старому хищнику, он теряется и сам начинает трусить. Впрочем, я буду рядом с вами! Минуточку… (Входит во вторую уборную.)
Коломба остается одна в большой комнате, которая вся в драпировках, уставлена китайскими вазами, цветами.
Жюльен (сидит на стульчике в коридоре по ту сторону разделяющей их стены. Вдруг кричит). Коломба!
Коломба. Да?
Жюльен. Ты мне поклялась!..
Коломба (нетерпеливо). Ну да! Ты просто невыносим! Замолчи!
Дефурнет, директор и совладелец театра, вместе с мадам Александрой, выходит из глубины коридора. С ним Наш Дорогой Поэт. Два высоких воротничка, две пары брюк для верховой езды, две пары усов, два цилиндра, два сюртука, две тросточки.