КОЛОМЕНСКИЕ ВЕЧЕРА
Дело было в далекие уже от нас 0семидесятые. Я тогда работал в знаменитом Институте Органической Химии им. Н.Д.Зелинского. Тогда это была АН СССР, а нынче я не очень и разбираюсь.
Ну, щусевской архитектуры с могучими колоннами здание на Ленинском проспекте, мощные шкафы, в которых при желании можно было бы упрятать все сокровища Кащея Бессмертного, в громадных холлах кожаные кресла, секрет изготовления которых ныне утерян. Сядешь и вмиг глаза сами закрываются. Наша лаборатория, на самом деле, в подвале. Двери никакому тарану не поддадутся. Ну, это и неудивительно. У нас Группа Меченых Атомов, так что и вентиляция приточно-вытяжная и прочие фенечки, полагающиеся при радиоактивности. Сухость воздуха из-за этой вентиляции – как в пустыне Кара-Кум, так что на газовой горелке постоянно греется колба с водой для заварки. Если пить черный чай, то, пожалуй, глаза вылезут. Так что у нас заваривается пополамная смесь зеленого и черного индийского чая «со слонами».
Но это я вообще работаю на Ленинском проспекте, а в этот апрель мы с моим приятелем, нашим институтским киповцем Андреем находимся в Коломне, посланы на сортировку гнилой капусты на овощных складах Ленинского района гор. Москвы. Работа, конечно, дурацкая, но ведь эта повинность на всех советских горожанах. Не в колхоз картошку копать – так, значит, на овощебазу.
Еще хорошо, что у нашего района склады в Коломне. Все же старый русский город, кремль, да и вообще – улицы железобетонными пятиэтажками взгляд не оскорбляют. Тут и вермахта не было, так что город выглядит почти как до революции, когда он был одним из центров рождающейся российской индустрии. Про Коломенский паровозостроительный завод слышали? Ну, вот.
Но нам-то до завода дела нету, мы вообще за две недели по улицам ходили раза три-четыре.
Живем в общежитии. Кормить нас кормят в столовой при овощебазе. Ну, … как кормят. Как везде на бескрайних просторах РСФСР. У многажды обруганного советской прессой перебежчика Анатолия Кузнецова в последнем напечатанном в отечестве романе «Огонь» есть беседа главгероя, журналиста, приехавшего в родной город на задутие новой домны, с одноклассником, ставшим поваром:
– Почему в столовых такие котлеты?
– То есть… а как ты хотел?
– Подожди, я объясню! Приезжаешь в Улан-Удэ или в какой-нибудь посёлок, которого на карте нет, заходишь в столовую. Привет! Котлеты точно такие, цвет, вкус, подливка, как где-нибудь на Таганке в Москве. Ну, прямо, как домой попал!
– Технология общая.
– Это что, у вас в учебниках такая технология, что ли: чтоб брать продукт – и переводить? Нет, чёрт возьми, это же надо учиться, это же надо специально стараться, чтоб из хороших продуктов сделать такую дрянь!
Надо правду сказать, что изменник Родины в данном случае абсолютно прав. За исключением Кавказа и Средней Азии, ну, еще в какой-то степени республик Прибалтики, в СССР действовало какое-то странное правило, что общепит должен превращать столовскую еду в малосъедобное месиво. Еще в ресторанах можно было иногда наскочить на вкусное блюдо, но мы-то с Андрюшей по ресторанам ходили нечасто. Благосостояние, конечно, постоянно росло, но в этой области еще не совсем выросло.
Но, с другой стороны, у нас с собой было. Не столько у меня, сколько у Андрея. Как я уже сказал, профессия у него была та же, что у сверхобаятельного Гоши из будущего фильма «Москва слезам не верит». То есть, все институтские ученые должны были время от времени подползать к нему с просьбой починить барахлящую научную штуковину. Так же, как они подползали к стеклодувам и электрикам. В отличие от других институтских слесарей-киповцев Андрей не требовал немедленно налить хищенки. Немного покуражившись над безрукими экспериментаторами, он всё чинил. Ну, почти всё … на что-то его вузовских познаний и слесарского опыта уже не хватало.
Ну, а когда приходил момент, под праздник или, как сейчас, перед поездкой, он проходил по лабораториям в полном сознании своего права. И все это право признавали. Однажды это довело Энди до полета через лестничные перила с пятого этажа на первый, потери селезенки, части печени и нескольких ребер. Тем не менее, он оклемался и даже продолжил свою деятельность. Только что получил в институте неофициальный титул «космонавта».
В общем, как уже сказано, у нас собой было. Сколько-то и мне налила в дорогу наша лабораторная хозяйка двухметровая красавица Надя. Соленые огурцы тоже проблемой не были, мы все-же на овощной базе. Но просто походили по магазинам – может набредем на приличную колбасу на закусь. Начало семидесятых нынче считается вроде как вершиной социализма. На сетевых форумах часто можно увидеть, как какой-нибудь молодой юноша девяносто пятого года рождения рассказывает про достоинства Социализма, в том числе и про продуктовое изобилие, особо упирая на редких вкусовых достоинств колбасу по два двадцать.