Даниэль бежал, не разбирая дороги, и опомнился лишь когда почва под ним резко оборвалась. Он застыл на крутом скалистом берегу, в одном шаге от бездны. Внизу, метрах в тридцати, ревело и клокотало в теснине прибрежных скал ночное море.
ГЛАВА X. КЕЙЛОР
Эх, Лаореаль! Золотой город! И действительно есть что-то блестящее в походке его улиц, позах зданий, осанке дворцов. Но под этим внешним блеском скрывается нечто неуловимое. Какое-то мимолетное чувство, подсознательное ощущение… С течением времени это ощущение становится все крепче, превращаясь в навязчивую идею. Лаореаль следит за тобой, преследует тебя, и вот уже не ты бродишь по городу, а он бродит по тебе. Забирается в самые потаенные уголки твоей души, перебирает самые сокровенные мысли, мечты и секреты в поисках одному ему известных сокровищ.
Рано или поздно, этот город узнает про тебя все! Все, что ты когда-либо знал или должен был узнать. И тогда ты оказываешься в одном из таких мест… Мест, лишенных будничного для Лаореаля лоска. Мест, в которых каждое прожитое мгновение твоей жизни, каждое предпринятое действие и каждый совершенный поступок оборачиваются против тебя. Здесь царствуют страх и разочарование, приправленные горьким соусом безысходности…
Одним из таких мест было Центральное Управление Его Императорского Величества тайной полиции. Зажатое между восточным склоном Лаореальского холма и водами Лаоринского залива, здание Управления казалось маленьким и неказистым. Но на самом деле это с виду неприметное строение, корнями своими уходило глубоко в холм, где соединялось с казематами темницы св. Бенуара и подвалами императорского дворца.
Центральное Управление, насколько это было возможно, обладало всей полнотой автономного существования, и при необходимости могло полностью огородить себя от внешнего мира.
От города его отделял глубокий ров. В часы штормов, огромные волны, приносимые юго-восточным ветром с океана, накатывали на пучки прибрежных скал рядом с Управлением. Разлетаясь клочьями, беснуясь и грохоча, вода бешенными потоками устремлялась в ров, где встречалась с остатками предыдущего вала. Две противоположные друг другу силы сталкивались, образуя пенистую воронку.
В такие дни ров становился непреодолимым препятствием, и единственной ниточкой, связывающей здание Управления с остальным городом, был узкий откидной мост.
Еще на территории Управления имелся свой причал. Но он был совсем коротким и не подходил для больших кораблей…
К этому самому причалу во втором часу ночи, 5-го числа месяца миркулин, пристала небольшая шлюпка. С нее на берег сошли несколько гвардейцев. Они конвоировали человека в колодках…
В Управлении стояла гробовая тишина. Было поздно и большая часть служащих отправилась по домам. Лишь в одном из кабинетов все еще горел свет.
Здесь за столом сидели двое: тучный лысый полуэльф с выцветшими от бессонных ночей глазами и широкоплечий человек, с белыми, как снег, бакенбардами.
Полуэльфа звали Анборн. В конторе он числился старшим советником по делам колоний. Это была почетная, но в тоже время крайне ответственная должность. В его ведении находилась огромная территория, включавшая в себя провинции Маноко и Кефиникия. Ему подчинялись чуть ли не все агенты тайной полиции в Новом Свете.
Впрочем, жизнь старшего советника по делам колоний была далеко не сахар. В Новом свете всегда происходило что-то нехорошее. То поселенцы восстанут, то губернаторы сплетут очередную интригу. Однако настоящей проблемой и источником постоянной головной боли для Анборна было пиратство!
— Ну? Так и будем молчать? — спросил полуэльф сидящего перед ним мужчину. — Признавайся, Седой! Мы уже и так все про тебя знаем.
— Понятия не имею, о чем вы говорите, сеньор офицер. — отвечал тот.
— Кейлор! Ты мне тут дурочку не валяй! Расскажи-ка лучше, как пару лет назад ты со своими подельничками-пиратами разграбил купеческий караван, сбившийся с курса в районе черепашьих островов?
— Я? — удивился Седой. — Вы меня с кем-то путаете.
— Ага-а-а… Путаем значит. А что ты скажешь насчет налета на сахарную плантацию господина, э-э-э-э, — Анборн заглянул в лежащую на столе папку, — господина Де-Криона?
Кейлор прищурился. Насколько он помнил плантация была хлопковая, да к тому же хозяина звали не Де-Крион, а Де-Клион. Значит сейчас его будут на этом «ловить».
— Ничего об этом не знаю, сеньор офицер. Я сахарных плантаций, — он сделал акцент на слове «сахарных», — отродясь не видывал.
— А вот господин Де-Крион утверждает обратное, — продолжал старший советник. — Зачитать его показания?
— Как Вам будет угодно, сеньор офицер, — ответил Кейлор.
— …28-го числа месяца тендорий, стоя на берегу, я заметил на горизонте белый парус. Судно шло под флагом губернаторства Кефиникия, и я не обратил на него особого внимания, посчитав, что это один из сторожевых кораблей колониального правительства… — Анборн оторвал свой взгляд от папки с бумагами, — Как, всплывает что-нибудь в памяти?
— Нет, сеньор офицер. Это явно какая-то ошибка. Я честный моряк и никогда в таких делах не участвовал.
— Хорошо, — кивнул эльф и продолжил читать, — …Через пару часов корабль пристал к берегу неподалеку от моей плантации. На берег сошли с десяток крепких молодых парней. Предводителем у них был седой мужчина лет тридцати пяти. В тот момент я начал догадываться об их намерениях, но было уже поздно. Пираты убили двоих моих сыновей, которые попытались оказать им сопротивление, а остальных обезоружили и связали. Весь урожай хлопка они переправили на свой корабль…
— Постойте! — перебил читавшего Кейлор. — Вы же говорили, что плантация была сахарная?
Анборн запнулся.
— Правда? И действительно. Видимо, я перепутал. Плантация была хлопковая.
«Не срослась твоя обманка, — подумал про себя Седой и на мгновение прищурил глаза, чтобы скрыть промелькнувшую в них усмешку».
— Что щуришься, шельма?
— Свет у вас больно яркий, сеньор офицер. Прямо в глаза бьет, — соврал Кейлор.
— Ничего, потерпишь! — отрезал полуэльф и вновь зарылся взглядом в бумаги. — …Покончив с хлопком, пираты принялись издеваться над членами моей семьи. Они надругались над моей дочерью и лишили ее невинности…
«Тут плантатор явно приврал, — подумал Седой, — дочь его, хоть и выглядела невинной, но к тому моменту уже успела сделать глоток из чаши плотских утех. Впрочем, наивный отец мог об этом и не знать».
— …Но и этого пиратам показалось мало, — продолжал Анборн. — Они выгнали из хлева нашу козу Маню и под угрозой смерти заставили меня с ней совокупиться!
Бывший пират едва сдержал смешок.
«То-то было зрелище!» — подумал он.
— …После этого разбойники удалились на свой корабль и отплыли. Молю всех богов и Его Величество Императора покарать этих дикарей! Да воздастся сиим нелюдям по заслугам!
Анборн закончил читать.
— Ну? — обратился он к Седому. — Есть какие-нибудь мыслишки?
— Изверги! — ответил Кейлор. — Уверен, Дендрамор уже приготовил для них котел погорячее! Но я не имею к этому никакого отношения. Я честный моряк…
— Хватит, — оборвал его старший советник, — сейчас посмотрим, как ты запоешь!
С этими словами офицер встал и подошел к массивной железной двери.
— Диндуил! — рявкнул он.
— Да, Ваше превосходительство! — отозвался из-за двери юный голос караульного.
— Приведи заключенного Пыжу. Да поскорее!
При этих словах Седой вздрогнул.
«Пыжа! Стервец! — подумал он. — Как же ты выжил?!»
Через несколько минут дверь отворилась, и двое гвардейцев втолкнули в комнату закованного в колодки человека. Грязный и растрепанный, Пыжа растерянно застыл в дверях, не зная куда себя деть. Гвардейцы стянули ему руки за спину и усадили на стул, напротив Кейлора.