Я потянулся к подлокотнику, открыл его, достал медицинский пистолет, вложил ампулу с отрезвляющим составом, прицелился и выстрелил. Игла вонзилась в руку Диала, и состав вошёл в контакт с кровью. Брендан вынул ампулу вместе с иглой и бросил себе под ноги.
Мусора стало больше.
Но хотя бы этот боров в норму пришёл.
Пока Диал стонал от головной боли, которая была побочным эффектом лекарства, я завёл континентальник и потихоньку начал выводить нас на дорогу. Загорелся центральный экранчик встроенного компьютера, на котором возникла карта. Нажав на сенсорную кнопку, я включил второй экран, поменьше, и в списке документов нашёл список заказов. Я решил отдавать по глубине их загрузки, то есть первым делом избавиться от цистерны. Мне показалось, что это хорошая идея. Тем более, Брендан не мог ничего оспорить.
Вышло довольно удачно – просто прокатиться по прямой в течение трёх часов, если верить компьютеру. Щёлкнув тумблером, я отдал управление автопилоту. Теперь у меня три часа, которые нужно потратить, желательно с пользой. Я аккуратно слез с водительского кресла и, переступая через мусор, спустился вниз.
Первый этаж континентальника можно сравнить с небольшой комнатой на двоих – дублированная мебель по оба борта и общий диванчик со столом в центре. Этакая общага, только богатая. Я подошёл к своей кровати и наступил на педаль, выпирающую из-под днища. Верхняя половина со встроенным матрасом начала подниматься, предоставляя взору скрытый арсенал. Несколько пистолетов, одна лазерная винтовка и боеприпасы, которые располагались в зарядных ячейках.
Я потянулся к своей гордости и любимчику – лазерному револьверу Нью-Денвер Айрон, рукоятка которого была сделана из редкого в наших местах дерева вишнёвого оттенка. Я всегда работал с ним очень аккуратно, постоянно обслуживал и вообще старался особо не доставать, кроме как полюбоваться его красотой. Из-за принципа его работы стрелять было довольно дёшево, но всё равно, он слишком мне нравился в чистом виде. Рядом с ним находилась заводская упаковка боеприпасов. Я аккуратно подцепил крышку пальцем и вытащил один из цилиндриков. Внутри находился одноразовый источник заряда, который инициировался ударом курка по кнопке. Из цилиндра вылетает пучок маломощных лучей, которые проходят сквозь фокусирующие линзы и усиливаются. В итоге ствол покидает вполне себе достойный снаряд, способный пробить лёгкий бронежилет.
Меня не покидало одно чувство... Чувство того, что скоро дела будут худо. Поэтому я аккуратно снял револьвер и уложил в кобуру, которая никогда не покидает моего пояса. Рядом с боеприпасами лежали готовые, снаряженные шестизарядники. Я взял парочку и сложил в прямоугольный патронташ, находящийся прямо под левой рукой. Затем я вскрыл цинковку с дробью и ссыпал около десятка шелл в соседний, такого же размера брезентовый подсумок. После этого я закрыл коробки боеприпасов и опустил верх кровати. Всё, будто и не было небольшого арсенала.
Я присел на диванчик и вытащил из кобуры револьвер. Обхватив резную рукоять, я начал крутить орудие смерти под светом лампы. Та грань, на которую падали исходящие от лампочки лучи, начинала ярко блестеть и переливаться. Это порадовало – значит, я хорошо его протёр и почистил.
– Налюбовался, балабол? – спросил Диал, медленно спускавшийся по лестнице. Одной рукой он держался за перила, а другой мерно помахивал, балансируя на маленьких ступенях. Тихо ворча, он прошёл мимо меня и открыл холодильник. Достав оттуда пакет со льдом, он приложил его к виску и плюхнулся на кровать, – Больно много внимания для одного ствола.
– Этот револьвер только такого и заслуживает, – парировал я, убирая пистолет в кобуру, – Он слишком хорош.
– Тьфу на тебя... Аааргх... – простонал Брендан, – Нельзя было сделать так, чтобы без похмелья, едрись оно с перегрузкой?..
– Можно, но стоит такое в три раза дороже, босс, – сказал я, и покачал головой, – Хотите, чтобы не болело, выделяйте деньги.
– Ну тебя, подпердыша, с твоими нотация-а-а-а...
Я саркастически хмыкнул. Наверняка сейчас начнёт просить пива или чего покрепче. Мне лишь нужно ему отказать. Прекратив продавливать дыру в старом диване, я поднялся и подошёл к холодильнику. Внутри была пластиковая бутылка с апельсиновым соком. Я отвинтил крышку и опрокинул бутыль. Холодная ярко-жёлтая жидкость полилась по горлу, расслабляя и делая жизнь проще. Думал выразил своё пренебрежение к моим действиям протяжным стоном. Вытянув свою руку ко мне, он попросил:
– Пи-и-и-ива...
Я демонстративно продолжил пить, и только когда бутылка наполовину опустела, завинтил крышку и убрал бутыль в холодильник. Брендан двигал пальцами в ожидании холодной жести банки. Я хлопнул дверцей холодильника, и, пройдя мимо, поднялся обратно в кабину.
Мимо проносились пейзажи покорённого пустыря – дикие пески прерывала бетонная магистраль. Вдоль неё тянулись столбы с натянутыми проводами. Сквозь выцветший и потрескавшийся за десятилетия бетон прорастали мелкие стебли. Те, что покрупнее, давили массивные колёса континентальника.
Вдали, на дикой территории, росли кустарники и хрупкие деревца. Отшлифованные временем и песками валуны блестели на полуденном солнце. Где-то вдалеке тянулась ветка монорельса. Холмы и небольшие горы пересекали горизонт. Яркое, такое живое голубое небо высилось над грязным, полумёртвым Фронтиром.
Я уселся на водительское место и подтянул к себе планшет с панели управления. Экран задорно светился в ожидании команд. Я открыл плейлист с музыкой и вяло пролистал его. Десятки песен в старых добрых жанрах рок и кантри. Мелькнул старик Тревис Тритт, который был известен... Много сотен лет назад. Решив, что искать в этом списке что-то своё мне лень, я ткнул в кнопку случайного порядка.
Говорят, что подобное нужно слушать на оригинале, на стареньком английском, а не переделки на общем. Я с этим согласен. Из динамиков прозвучал мужской голос:
– Last time I heard this politician...
Я сразу узнал, что это – «God & Guns». Бог и пушки, если по-нашему. По моему лицу растянулась блаженная улыбка.
Я нащупал рычаг и потянул на себя, опуская спинку водительского кресла. Стоило мне оказаться в полулежачем положении, музыка заиграла чуть громче.
– God and gu-u-uns, keep us stro-o-ong...
Я погрузился в лёгкую дрёму, обдумывая свои же слова о том, что три часа надо провести с пользой.
***
Разбудила меня упавшая на голову сумка. Я дёрнулся и вяло разлепил глаза. Под мою ругань сумка улетела на место Диала. Интересовал меня один вопрос – как она на меня упала, ведь находилась на полке?
Континентальник ощутимо тряхнуло. Я вскочил и глянул в окно.
Рядом с бетонкой катилось три пикапа. На одном из них стоял массивный крупнокалиберный пулемёт, скорее всего, старый военный образец. Он обстреливал кабину короткими очередями, но толстый корпус терпел, пусть и с натяжкой. Рядом гнала ещё парочка, но приспособленная под доставку бойцов – несколько бандитов тратили боеприпасы на пуленепробиваемые окна, о свойствах которых не подозревали. Водители старались держаться свои машины ровно, но всё равно были вынуждены вилять, чтобы не врезаться в камни или покосившиеся столбы.
Меня переполнял азарт и интерес вперемешку со страхом. Настоящая погоня! Как в вестернах! Мы на дилижансе, и за нами гонятся головорезы.
Я выхватил из кобуры револьвер и потянулся к окну. Стекло медленно опустилось. Теперь можно было открыть огонь. Я взвёл курок и начал целиться в водителя пикапа с пулемётом. Стрелок продолжал поддерживать своих товарищей в обстреле первого этажа. Транспорт ушёл в манёвр, огибая валун. Я дождался, когда он вернётся в стабильное положение, и выстрелил. Курок ударил по кнопке, чуть утопленной в гильзе. Пучок начал преобразовываться в единый, и уже через мгновение ствол покинул красный луч. Он расплавил стекло, решётку, водительское кресло и подпалил левое плечо водителя. Тот что-то прокричал, и пулемётчик повернул ствол в мою сторону. Я закрыл окно и пригнулся. Пятидесятый калибр врезался в дверь и стекло, превращая их в решето. Я перекатился к лестнице и сполз на первый этаж, где Диал заряжал ворованный плазмер. Кажется, он называется «Косорез». Увидев меня, босс молча бросил плазмер мне и вытащил винтовку рычажного действия.