Лицо Татьяны исказилось и стало серьезным.
– Это не так мало,– тихо произнесла она, опустив глаза.– Мы рождены с чистым разумом, без способности испытывать эмоции. Мы можем их имитировать, разыгрывать, но химерам не ведомы ощущения, в которых люди плещутся. А одиночество способно причинять страдания даже тем, кто не может испытывать чувств… Особенно, если у них впереди вечность.
– Как ты себе это представляешь?– изумился Бо.– Сегодня по твоей воле погибли сотни тысяч… Я человек, а ты… я даже не знаю, что ты такое.
– Достаточно того, что ты знаешь обо мне, а я о тебе,– вздохнула Татьяна.– У нас нет выбора. Сам посуди. Сирена мечтала удержать баланс на Серой между Кэйко и Иверой, чтобы сохранить равновесие в Империи, а эту планету нетронутой. Сегодня погибли многие, но армия Кэйко осталась. И я единственная, кто может их остановить. Мы можем удерживать равновесие бесконечно долго. Нас объединяет ненависть к корпорациям, и жажда свободы. Это хороший повод для… знакомства.
– Что-то мне подсказывает, что в нашем неравном партнерстве,– Бо внимательно посмотрел на девушку.– Я как раз свободы лишаюсь.
Татьяна улыбнулась, отразив в глазах всю искренность, на которую была способна:
– Я тоже! Абсолютная свобода возможна только в полном одиночестве,– она вытянула перед собой руку и свела вместе указательный и большой палец.– Я готова пожертвовать чуточкой свободы, чтобы не оставаться одной…
– В ее словах больше смысла, чем ты можешь принять…
Бо вскочил, услышав голос из раскрытого шлюза, а Татьяна замерла неподвижно. Свет в салоне транспортника был ярким, а от того тьма в неосвещенном шлюзе казалась гуще. И в этой тьме с трудом можно было различить силуэт в ниспадающем до пола плаще, сжимавший в руке посох. Фигура была высокой и сутулой, напоминавшей ту саму тень Черного охотника, которая наводила ужас на колонистов своими приветственными взмахами с другой стороны мира.
– Ты кто?– выпалил Бо, подозревая, что предстоящее знакомство в очередной раз перевернет его мироздание с ног на голову.
Тень двинулась навстречу, и на пороге шлюза встал высокий старик с вытянутым продолговатым лицом, наполовину закрытым капюшоном. Он выглядел нелепым в каждой детали своей внешности: сероватая кожа, изодранный грубый плащ, словно взятый с помойки, длинные костлявые пальцы и редкая борода. А главное, в руках он сжимал посох из настоящего дерева. Бо не мог удержаться от ощущения, что видел его раньше, словно это был оживший персонаж какой-то старой пьесы.
– Приветствую вас, удивительные существа. Можете меня назвать Проводником или Пограничником. Я невольно подслушал ваш разговор, как и все предыдущие с момента вашего появления на планете. А благодаря открытому сознанию Татьяны, смог посмотреть на мир вашими глазами. Очень интересно. Поэтому решился познакомиться лично. Вот, выбрал образ, наиболее подходящий случаю. Думаю, можем о многом поговорить…
– Кто это?– переспросил опешивший Бо у Татьяны, которая медленно сползла с кушетки и встала рядом с ним.
– Полагаю, это пришелец из другого мира,– прошептала она.– Мне даже кажется, мы сейчас разговариваем с… планетой. Это и есть Серая…
– Не совсем,– старик бодро качнул посохом.– Хотя я есть во всем, что вас окружает, даже в тебе, Бо. Вы меня называете бактерией Нова. Должен сказать, все устроено немного сложнее, но это не важно. Я здесь так долго, что вы это время и вообразить не сможете. Одна беда, привязан я к этому месту, зажатый между вселенными. Поэтому сам никуда сдвинуться не могу. Рад, что здесь появились гости. И особенно рад был найти среди них вас обоих. Когда Бо очнется, я вам все здесь покажу, расскажу, как устроено.
Бо с недоумением перевел взгляд на Татьяну, которая пожала плечами, и легонько подтолкнула его к кушетке.
– Да ладно,– возмущенно выдохнул Бо.– Ну, не сейчас же…
Покачивание, которое он принимал за толчки землетрясения, стало более отчетливым, а головокружение заставило взмахнуть руками в поисках опоры. Непреодолимый и неумолимый сон уверенно овладевал его сознанием, увлекая во тьму беспамятства в самый неподходящий момент.
Заботливо уложенный на кушетку, он все тонул в ярких сновидениях, которые переплетали его детские воспоминания с тревогами последних дней и красочными пейзажами планеты, такой необузданной, невероятной, со своим сложным характером. А еще в них были мечты и фантазии, грезы и страхи, искренние, откровенные, неподвластные воле… это была огромная вселенная, рожденная его воображением.