Но так они поступали с дешевыми планетами, которые потрошили, выжимая из них все ценное, пока те не превращались в переработанную труху, усеянную безымянными могилами заключенных. Ему даже в голову не могло прийти, что на планету, за которую Ивера готова была ввязаться в масштабную войну с Кэйко, она отправит заключенных – в этом просто не было смысла! Их нельзя мобилизовать, они никогда не станут сражаться за корпорацию.
Бо молча покачал головой, отказываясь поверить услышанному. Для него эта информация была более невероятной, чем рассуждения Гонсалеса о портале в другую вселенную. Теперь у него совсем не было почвы под ногами – он не представлял, как Ивера собиралась дать отпор армии Кэйко. Но и не сомневался в том, что они хорошо подготовились к этой войне. Серая помахала перед его носом очередной загадкой, поставив в тупик.
– Все еще хотите на ту сторону?– торжествовал Мистик.– Будете прятаться в тюрьме врага? Не думаю, что там получится собрать армию из заключенных, чтобы противостоять Кэйко…
– Ты совсем туго соображаешь,– грубо прервал его Бо.– Ивера готовилась к этой войне не меньше Кэйко. И обе корпорации приготовили сюрпризы друг для друга. Они заплатили безумные деньги, чтобы оправить сюда свои корабли на войну столетия! Кэйко сделала свой ход, и ее многомиллионная армия уже топает по Серой. А ты знаешь, чем собирается им ответить Ивера? Или ты сомневаешься, что им есть что ответить?
Шахтер нахмурился, озадаченный словами Бо, который уже почувствовал знакомое томление в затылке и легкую поступь забытья на краю сознания – как всегда не вовремя к нему на выручку спешил необузданный сон.
– Это и есть причина, по которой надо убраться отсюда поскорее,– выдавил Бо из последних сил.– Мы понятия не имеем, что Ивера уготовила для этого места… Но совсем скоро можем узнать… Можем посмотреть на это из-за Пограничных гор… или прямо отсюда, из первого ряда.
Последнее, что он услышал, прежде чем утонуть во сне, был протяжный вой сирены.
Это была не обычная сирена: очень долгий, нарастающий гудок звучал зловеще, пытаясь забраться в самые высокие ноты. Он пробирался дрожью через любые стены и препятствия, чтобы донести свое тревожное сообщение. Бо никогда не слышал эту сирену раньше, но знал, что так звучит сигнал воздушной тревоги, предупреждающий о воздушном ударе. Единственное, Бо не знал, слышит он ее в реальности, или так его встречает иллюзорный мир сновидений, обещая приближение кошмара.
Бо повалился лицом вниз, и обязательно оставил бы на нем следы на долгую память, если бы Димитро вовремя его не подхватил. Остальные бросились к выходу, где уже образовалась настоящая толчея.
Те, кто оказывался снаружи, мгновенно замирали, задрав головы к ночному небу, завороженные зрелищем, которое не каждому доводится увидеть в своей жизни. А тем, для кого оно разворачивается, несмотря на всю его захватывающую красоту, это зрелище не несет ничего хорошего, потому что это лицо смерти, написанное яркими красками адского пламени.
Небо горело ярче, чем рассвет Пыльника. Колониальный корабль Кэйко окрасил зарей горизонт на юге долины: он полыхал как диковинный цветок, распуская лепестки ярких вспышек, которые вытягивали замысловатыми изгибами по небу хвосты гудящих ракет. Откуда-то из-за гор к этому цветку потянулись такие же светящиеся огни, неторопливо расчерчивая небо изящными линиями. Это было похоже на чудесных сверкающих фей, которые строили над долиной восхитительную арку, поднимая ее воздушные стены, чтобы сомкнуть их высоко в небесах.
И долина, освещенная этим светом, затмившим ночные звезды, превратилась в цветущую поляну, на которой распускались новые более мелкие, но такие же красочные создания. Они поднимались вьющимся плющом, вытягивая к стенам небесной арки свои быстро растущие стебельки, на которых расцветали новые гроздья и огненные стебельки. Яркие светлячки вспорхнули с земли и зароились в небе, торопясь искупаться в нектаре небесных цветов…