— Для остальных излагаю. Итак, пока мы тут сражались с индейцами, в Европе произошло ужасное событие. Скоропостижно скончался наш всеми любимый король Людовик Шестнадцатый, мир его праху.
Все дружно сдернули шляпы и принялись креститься. Интересно, кто сообразил, что издеваюсь про любимого? Вряд ли найдется некто помимо придворных, не мечтавший плюнуть на могилу опостылевшего долгожителя. Монарх за пятьдесят с лишним лет правления умудрился обидеть практически всех. Даже дворянство частенько прижимал, и не из государственных соображений. Исключительно по дурному характеру и неумению считаться с окружающими. А уж траты на содержание дворцов и прочего и вовсе непомерны. Впрочем, сами слова правильные, и придраться не удастся, напиши присутствующие хоть дюжину доносов.
— Нынче у нас правит Яков Третий.
Многие машинально закивали. Ну да, наследник давно всем хорошо известен.
— В мудрости своей, — закатил я глаза к потолку, — он вынес единственно верное решение вернуть мир в наши земли. То есть подписать договор с индейцами о прежних границах. Нам, естественно, бросив крепость, — заметят грубое выражение или нет, уже не столь важно, — следует вернуться в колонию Альбион. Корона оставила за собой исключительное право на приобретение земель и гарантировала защиту индейских народов от притеснений и заселения сквоттерами.[47] Та земля, по которой текут реки, впадающие в Атлантику, остается у нас, а та, где реки впадают в Миссисипи, — индейцам.
Это при том, что официально вся она во владении короны. Многочисленные племена и народы краснокожих охраняются от притязаний колонистов государственной властью. Будто мало примера ирокезской войны и здешней. Указ не решает проблемы, а отодвигает ее на более поздний срок.
— Местным властям запрещается передавать участки в частную собственность по своему усмотрению.
Тут еще один повод для недовольства. К западу от установленной границы уже существовало несколько поселений, которые их жители были вынуждены покинуть, спасаясь от индейцев.
— Как же так, — растерянно произнес Стаффорд, — полгода боев, семьдесят один человек ont mordu la poussiere,[48] сотни раненых и больных, фактически контроль над огромной территорией полностью в наших руках — и, все бросив, уйти? — Он явно позабыл недавно прозвучавшее внушение его приятелю, но сейчас рычать не имеет смысла: все собравшиеся, да и, чего греха таить, он сам обижен, понимаем.
После разгрома единого вражеского войска мелкие стычки продолжались, однако всерьез беспокоить нас племена уже были не способны. Кампания продолжилась в основном сжиганием поселков и уничтожением их имущества. Жители удирали в лес, но ничего хорошего их надвигающейся зимой не ждало. Будет голод, а если бы мы продолжали сидеть за стенами и регулярно совершать рейды, то и спокойной жизни не ожидалось.
Они это быстро уяснили, и часть вождей принялась искать примирения. Достаточно долго я имел возможность играть на просьбах. С этим договориться, тому нечто пообещать. С одним девятнадцать дней вежливо беседовал, мечтая свернуть шею за потерянное бессмысленно время. Главное было вбить клин между разными кланами. За такие последствия иной раз можно было не скупиться на подарки и красивые жесты вроде салюта и почетного караула при прибытии и убытии. Пушки гремели исключительно по подписании мирного договора. Как в Монреальском договоре Лига ирокезов сдала здешних индейцев, принимая в первую очередь в расчет собственные интересы, так и первые замирившиеся со мной (то есть колонистами, но я представитель) получали льготу за счет остальных.
Теперь уже, после соответствующего указа, свобода маневра отсутствовала. Поэтому пришлось склонить слух к последним непримиримым, позволив выйти из лесов и поставить подписи под очередным договором. Чем, прослышав, и остались многие из моих однополчан недовольны. Фактически я отказался от получения уже обещанной и завоеванной земли. Но вариантов просто не имелось. Приказ не подлежал обсуждению. Это даже не губернатор. Вернусь — подам в отставку. В моих услугах король больше не нуждается, а титул, мундир и пенсию майора еще от прежнего величества имею.
Заодно и в газете при первой оказии выскажусь. Очень удобная вещь для изложения взглядов и политической позиции. И самое забавное — в этом отношении меня поддержат все, включая друзей губернатора. Нас всех крупно обнесли без всякой уважительной причины.