— Откуда мне знать? — желчно удивился он. — Я в такие тонкости франкского не углубляюсь. Купи словарь.
— Что приобрести?
— Ну не может же, — после паузы сказал мой непредсказуемый в диапазоне от полной глупости до проблесков гениальности товарищ, — не существовать франко-английского сборника слов с пояснениями, толкованием и переводом на другой язык.
До сих пор мои недоумения по попадающимся непонятным словам и выражениям толковала Дениз, или просто сам догадывался по смыслу. А ведь можно и иначе. Вот сложнее всего дойти до самых простых вещей.
— Хм… А ведь толковая мысль. Надо найти книжный магазин и ознакомиться с тамошним ассортиментом.
Лавка с соответствующими товарами обнаружилась достаточно скоро. Звякнул колокольчик, задетый открывшейся дверью, предупреждая о посетителе, и откуда-то из глубины раздалось:
— Сейчас, уже иду!
И хорошо, что он отсутствовал. Не застал моего разинутого от изумления рта. Не подозревал, что на свете столько разных книг недуховного содержания. Восемь больших шкафов, в каждом шесть полок, на одной… аж двадцать пять штук! У пастора Ренье вообще было не больше двадцати томов, считая с божественными. Мне казалось, это огромное собрание. Оказывается, он просто мелкий… читатель.
Ага, если присмотреться, слева направо идут более роскошные тома, в обложках из настоящей кожи. А это будет вариантом для более бедных. Хм… Еще и на иностранном языке! Хм… а ведь это не франкский, а английский. Барроу «Физика», Ньютон «Оптика», Дэлтон «Местное правосудие» и еще парочка, не успел рассмотреть.
— Гильом Брюн к вашим услугам, монсеньор.
Опять же, в отличие от моих заочных представлений, отнюдь не старый сморчок с трясущимися руками и в толстых очках. Молодой и симпатичный парень. С очень темной кожей. Такой жгучий брюнет, от которого вечно девки плачут. И усы торчат, как положено настоящему шевалье.
— Ричард Эймс, — снимая шляпу, представился.
— Наслышан!
— А это Глэн.
Он, видно, уловил про нежелание обсуждать газетные статьи и перешел к делу, игнорируя явного слугу.
— Чем могу помочь, господин офицер?
Я объяснил.
Он не стал радостно ржать и глубоко задумался.
— Понимаете, месье, — сказал после короткой заминки, — английский — язык простонародья. Еще со времен Вильгельма Завоевателя высший слой общества говорил на франкском.
Я ткнул в сторону полки пальцем, делая удивленную физиономию.
— Напечатано в колониях, — даже не обернувшись на жест, пояснил он. — На собственные деньги какой-то мелкой прогоревшей типографией. Хозяин хотел донести науку и до простого люда, но тот не очень читает. Вот гравюры с голыми девками — это да.
Я закатил глаза — вроде как за кого принимаешь?
— Очень плохо расходится такая литература, — сказал он уже другим тоном. — Образованные люди предпочитают франкский. Ничего удивительного — после Великого Компромисса взаимопроникновение стало особенно сильным. Брачные связи в среде аристократии, постоянное нахождение королей в Париже, более высокий культурный уровень. Конкретно англо-франкского словаря не печатали. Он просто не нужен. На бытовом уровне сельские джентри способны объясниться, а все официальные бумаги все равно пишутся высоким стилем и на наречии первого сословия.
Если оставить в стороне вежливость, дворянство просто не желает знать языка своего простонародья. Кому требуется, сумеет обратиться. Ну они много чего считают ниже своего достоинства. Торговлю, например, предпочитая получать повинности с крестьян.
— Хотя некоторое заимствование все же имело место с течением времени. Вы наверняка слышали, однако не придавали значения. Скажем, «family» употребляется в том значении, которое оно имеет во франкском языке, а именно: «род», «семья», «семейство». В прежние времена, до нормандцев слово «family» обозначало в английском языке понятие «слуги» или «домочадцы». Также слово «amity», нынче воспринимаемое в качестве «дружба», было вытеснено английским «friend» и сегодня употребляется и дворянством повсеместно.
Вот уж никогда о таких вещах не задумывался. Чего иногда от ученых людей не услышишь.
— Наиболее близкий к озвученному вами, — он полез в один из шкафов, — ага, вот!
Извлек толстенький томик и выложил на прилавок, тщательно его перед этим протерев. Пыль и без того отсутствовала абсолютно, но, видимо, такое поведение уже в кровь въелось. «Словарь Французской Академии Наук» было написано на обложке.
— В книге содержится объяснение иностранных, библейских, научных и технических слов, вошедших во франкский язык и встречающихся в газетах и иных печатных источниках. В алфавитном порядке расположены, что крайне удобно разыскивающему.