Тут на меня набросились сразу толпой, аж испугался от неожиданности. Кто-то поведал о моей роли в приходе армии, и все подряд горожане норовили выразить благодарность - от пожатия руки до поцелуя в щечку, в зависимости от пола. Они так восхищались мужеством и самоотверженностью, с которой помчался их всех спасать, что стало просто неудобно. А когда выяснилось про двух убитых индейцев и спасенье мадам Ренье, прямо залило восхищением. Я был крайне доволен, когда лейтенант Кэмпбелл вырвал меня из объятий и отправил на разведку. Причем одного. Питера он погнал в противоположном направлении.
С одной стороны хорошо, никто не стоит над душой и не дает указаний, сам себе голова и действуешь по обстановке. С другой - нехорошо спать в кустах. Потом кого-то зарежут в том самом месте, куда не соизволил сходить, и всеобщее преклонение моментально сменится на свою противоположность. Хочется или нет, нравится или мечтаешь посидеть спокойно, а придется приказ выполнить, пробежавшись по ближайшим фермам. Вдруг там люди остались, схоронившись.
Очередная порция солдат высадилась на противоположном от Де-Труа берегу. Вместе с нашей будет уже седьмая рота. Умные командиры с самого начала старались держать своих подчиненных подальше от гражданских. В особенности от вина, пива и баб. Хотя среди протестантов в маленьких городах не так просто найти доступных женщин, но после устроенного индейцами погрома появилась куча вдов. Кое-кто из них не прочь опереться на твердую мужскую руку, и, что хуже даже пьянства, есть шансы на дезертирство. Леса большие, достать беглого не так просто. Правда, и рискнут немногие. Все же кровожадные дикари при встрече не помилуют, а в здешних местах они почти у себя дома.
Тем не менее, всегда находилось определенное количество желающих рискнуть. Рекруты чаще всего набирались из всяческого отребья. В народе упорно говорили: если человек записался в солдаты, значит, с ним точно что-то нехорошо. Уж очень много в их среде было сбежавших от правосудия или ради положенной по уставу выпивки. Вербовщики получали с головы и гребли всех подряд, иногда насильно. Воспитанием занимались уже потом. И так замечательно, что к нижним чинам прочно приклеилась кличка "кровавые спины". Пороли всех и постоянно, частенько за ерундовые провинности. И не удивительно: требовалось держать быдло в узде, не позволяя излишних вольностей. Дашь слабину - и полууголовная толпа моментально сожрет любого офицера.
Для этого существовали сержанты, много лет тянущие армейскую рамку. Обычно они и руководили ротой. Офицер чаще всего не вмешивался или верил такому, как профессионалу. Командир должен был вести в бой, а низменные вещи оставлял на заместителя, находящегося постоянно среди рядовых. Иногда из таких попадались приличные люди, вроде нашего артиллериста из форта сержанта Гриниса. С тем можно было поболтать, выпить и даже послушать забавные байки. Он был мастер излагать с серьезным видом нечто смешное. Поставишь кружку вина - и хорошее настроение обеспечено. Солдаты на него не жаловались, в отличие от коменданта. Лично у меня осталось впечатление, что того в общей суматохе кто-то из своих пристрелил.
Но большинству сержантов очень не хотелось лишаться удобного и денежного (в отношении остальных) места. Потому чрезвычайно старались, норовя задавить подчиненных до полного ужаса, чтобы больше боялись командира, чем врага. Некоторые и вовсе были звери, не стесняющиеся ничего и даже гордящиеся этим. Конечно, ополчение не регулярная часть, и во многом мы вели себя свободнее, но сейчас я крайне доволен своим положением, позволяющим избегать общей муштры и прочих столь полезных для выбивания мозгов вещей.
Скаут проходил по другой категории, чем нижний чин. Звание сержанта, а положение прапорщика. Еще не офицер, однако точно не солдат. Нечто промежуточное, позволяющее игнорировать сержантские хари и их команды. Тем более что два последних дня мы продолжали играть с майором Пажолем, даже несмотря на появление других рот и их командиров.
Точнее, теперь мы собирались за карточным столом уже в большей компании. Практически все они были молоды, заметно старше меня лишь трое. Азартные, проводящие много времени за вистом и покером в свободное время и при этом прозрачные абсолютно. Не с моими руками передергивать, но меня учили замечать каждую мелочь, и я достаточно быстро разобрался, кто имеет удачные карты, а кто блефует, и кто как себя при этом ведет.
Играть по-настоящему умел только один - лейтенант Дюкен. Без всяких "де". Из простых и тоже колонист. Вот с ним приходилось бороться с переменным успехом. Остальные регулярно оставляли за столом тройку-пятерку ливров, да еще я подыгрывал майору и Кэмпбеллу, стараясь не вызывать у них раздражения излишне частыми проигрышами. В конце концов я не ставил себе целью обчистить, а сидел в офицерской компании практически по-свойски. Слух среди армейских пошел моментально, и меня старались не задевать даже ополченцы.
А это было особенно забавно. Тридцать четыре горожанина насильно загнали в роту Кэмпбелла в качестве подкрепления. За исключением Клода и еще парочки совсем юных героев, никто из них не рвался на подвиги, попробовав в реальности, как это бывает, и понюхав крови. Тем более оставлять без защиты семьи. Единственного кормильца не брали, но под это определение подходили и пятнадцатилетние парни. Почему ставили в строй в основном глав семей, мне не доложили. Может, просто из-за серьезных потерь. Убитых и раненых в городе оказалось очень много - налетчики не щадили никого. Из доброй дюжины мужчин, составляющих городской совет и попутно церковные, в живых остались трое. Ирокезы зашли с другой стороны от форта и сразу рванули к богатым домам и лавкам, где можно было поживиться.
Остальные горожане, отметив мое привилегированное положение, при первой возможности подваливали с жалобами и просьбами, которые я должен донести до высокого начальства. Иногда даже честно передавал. Результат мог быть разным, но одно то, что еще не так давно все эти люди в упор не замечали кабального слугу, а теперь фактически унижались, выбивая подачку, наводило на очень любопытные мысли. Женщин я жалел - им крепко досталось во время нападения. Бывших зажиточных купцов презирал. Каким ни был высокомерным пастор Ренье, он относился ко мне по-человечески и жене не запрещал обучения. Эти тогда побрезговали бы на порог пустить.
- Идиоты, - заявил Питер, в обычной манере сплюнув табачным соком.
В данном отношении я был с ним совершенно согласен. Заявить: эти дикари могут казаться грозным противником только вам, сырому американскому ополчению, но против регулярных и дисциплинированных королевских войск они ничто, как провозгласил майор, - мог только очень неумный человек. Мало того, возражения прозвучали не от нас с фламандцем, а от лейтенанта Дюкена. Очень аргументированные, с массой примеров. Он предлагал отправиться вперед без обоза, используя лишь вьючных лошадей и спины солдат. Командир лишь насмешливо усмехался.
Собственно по причине поиска животных и починки телег мы и задержались. В Де-Труа найти достаточное количество оказалось невозможным. Ирокезы не только сожгли множество строений, но и постреляли большинство живности на фермах и в городе. Часть коней увели, однако совсем мало. Может быть, они считали скот обычной дичью и охотничьей целью, но как-то не верится. Все же не первое десятилетие наблюдают за колонистами и живут рядом.
Нужного количества так и не набрали, даже притащив верховых животных издалека, чуть не из Квебека. Ну и ладно. По крайней мере, мы идем вместе с остальными ополченцами в охране обоза. Дорога наверняка будет тяжелой, зато не придется ходить в штыковую атаку.
Все оказалось еще хуже предчувствий. Я понимаю, зачем требуется форт в ключевых точках. Могу даже поделиться, к чему необходимость поставить на противоположной от Де-Труа стороне реки. Но гораздо полезнее ставить в местах впадения рек в Великие озера или на островах. Почему на Белле или Ласале дополнительно не построить. Все проще контролировать воду, имея пушки. Нет, нашему майору-герою восхотелось наказать сразу одно из основных селений ирокезов. Почему он решил, что те не заметят приближения армии, бог весть.