Премся через почти непроходимый лес. Наверное, здесь замечательная охота, но мы тащим с собой кучу телег и пушки. Регулярно приходится чуть не на руках переносить их через корни, упавшие деревья и кусты. Еще пару дней в подобном режиме - и начнут падать от усталости люди и лошади. Вот сейчас приходится волочь тяжесть по топкому берегу речки. Сама по себе она не слишком широка, но дорога не предусмотрена, а брод хорош для всадника. Его моментально разбило колесами телег, и те стали вязнуть.
Армейские тремя колоннами уже переправились и готовы были двигаться дальше, с интересом наблюдая за мучениями ополченцев с обозом и обмениваясь уничижительными репликами. Даже нижние чины считали себя по рангу стоящими над нами. Поэтому в первый момент, когда раздались пронзительные вопли боевого клича и множество выстрелов, многие из наших даже ощутили злорадство. Уж я-то точно.
Из-за деревьев летели пули, сами стрелки были недоступны за укрытиями, а начавшееся было разворачиваться для ответного залпа войско элементарно не представляло, куда целить. Воины ирокезов не стояли привычным регулярам строем, а сидели в надежных укрытиях или перебегали с места на место. Паника еще не началась, но роты пребывали в растерянности. Выходов было два - поспешно ретироваться или атаковать.
Майор Пажоль выбрал второй. Для этого он не придумал ничего лучшего, как погнать воинов вперед плотным строем. Ничего удобнее для расстрела атакующих и представить невозможно. Солдаты погибали пачками, почти никто из офицеров не уцелел, но роты продолжали идти стойко вперед, вызывая одновременно восхищение отвагой и негодование поведением командиров. Несколько прилетевших из-за наших спин ядер обстановки не изменили. В лесу от них проку немного.
А потом индейцы выскочили с дикими воплями навстречу уцелевшим. Их было раза в два больше, чем оставшихся на ногах солдат, и, несмотря на попытку сопротивления, буквально смели остатки батальона. Прямо у нас на виду принялись обыскивать убитых и снимать скальпы.
Тут наконец проснулся лейтенант Кэмпбелл. Извлек шпагу из ножен и закричал: "Вперед, ребята". Прозвучало достаточно жалко, и добрая половина роты и не подумала следовать за ним. Сержанты без особой охоты стали с грозной руганью пинать в зад не стремящихся в атаку. У большинства ополченцев определенно отсутствовало желание лезть в кровавую кашу при виде практически полного уничтожения армейцев. Спасти остатки батальона нашей команде не под силу. Больше пользы обстрелять издалека ирокезов, дав возможность уцелевшим отступить.
Но нам и не дали возможности выбирать. Видимо, телеги показались заманчивой целью, и в нашу сторону ломанулась немалая толпа. По крайней мере, мне так показалось. Очень может быть, у страха глаза велики. Когда на тебя несется куча орущих дикарей с оружием в руках с ясной целью прикончить, не до точного подсчета.
Я выстрелил в грудь первого, с совершенно безумной харей, перепачканного в крови, скорее с испугу, чем из расчета. Попытался ударить прикладом второго: перезаряжать времени не оставалось. Мне казалось, ничего сложного врезать со всей силы, сразу закончив противостояние. Руки и мушкет вместе намного длиннее ножа у него в руках. Длинные сильные пальцы неожиданно схватили меня за запястье, в следующее мгновение я перевернулся в воздухе и с грохотом рухнул на землю. Почему он не пырнул ножом в момент полной беспомощности, я даже не понял. Может, не успел, а может, я все же своим выпадом заставил уклониться.
Страх отсутствовал, ярость тоже. Эмоции куда-то исчезли, и помимо своего будущего убийцы перестал видеть вообще окружающую обстановку. Ни о чем не думая, моментально я перекатился в сторону, пока он не ударил лежащего. Ногой запросто проломить череп или ребра, а затем я уже легкая добыча. Это не игра и не поединок на публике, здесь приз - жизнь. Ирокез не дал мне встать, но и я его достал ботинком по бедру. В результате он очутился на мне сверху, буквально свалившись. Ножа при этом не выпустил, и мы сцепились, давя кто кого пересилит.
Воин странно булькнул, в лицо противно плеснуло теплой кровью, и он обмяк. Поспешно спихнув себя покойника, я вскочил, оглядываясь. Рядом над лейтенантом стоял Адам, полоснувший саблей по шее моему врагу и почти отрубивший ему голову. При этом он успевал отмахиваться от двоих других краснокожих, не подпуская не столько к себе, сколько к лежащему тут же окровавленному лейтенанту. Тот вроде еще дышал, хотя вид его был не очень.
Я поспешно выхватил у Кэмпбелла из-за пояса пистолет, один взгляд - заряжен - и выстрелил в спину одному из дикарей. Второго Адам моментально зарубил, воспользовавшись моей помощью. На удивление, очередные враги отсутствовали. Точнее, они предпочитали скальпировать солдат, которые уже не сопротивлялись, разбежавшись. Здесь всего с пяток дохлых и не очень понимающие, что делать, ополченцы. Большинство пятилось с дурным видом. Могли и прыснуть во все стороны, бросая оружие, а тогда всем полная хана.
- Ко мне! - заорал я дурным голосом, торопливо готовя мушкет к выстрелу. Несколько человек обернулось. - Вместе надо, иначе порежут.
Неизвестно, дошло ли, но вокруг стали собираться люди. В тот момент не особо тревожило, но потом несколько раз снилось это поле. Груды трупов, стонущие раненые и умирающие, умоляющие помочь, деловито собирающие трофеи, включая волосы, индейцы. Хотелось срочно смыться, только одиночке ничего хорошего не светло. Я не хотел умирать неизвестно по какой причине за короля, однако и остаться трусом в глазах знакомых тоже не желал. Потому приходилось вести себя соответственно.
- По мере готовности, при любом движении в нашу сторону! Заряжай! Заряд, - командовал я, надкусывая жесткую бумагу, в которую завернут порох, и ощущая его знакомый вкус во рту. Загнал шомпол в дуло, толкая пулю, бумагу и пороховой заряд к основанию ствола. Сунул винтовку в руку Адаму.
Тот покачал головой и показал на лейтенанта:
- Надо забрать.
- Сам и тащи, - буркнул Питер, неизвестно когда появившийся рядом.
- Помоги ему, Клод, - сказал я старому знакомому, с потерянным видом стоящему рядом, обрывая готовый начаться спор. - Мы прикроем. Гляньте, - повышая голос, потребовал. - Может, из наших еще кто живой.
Пальнул, не особо прицеливаясь, в направившуюся было к нам парочку индейцев. Моментально загремели еще с десяток выстрелов. Один упал убитый, второй метнулся в сторону, прихрамывая. Кажется, и этого задели. Сзади кто-то довольно ругался на несколько голосов. Впервые с утра они увидели отступающих врагов и сами собой гордились.
Адам с Клодом взгромоздили лейтенанта на первую попавшуюся телегу, торопливо освободив ее от мешков с мукой. Потом приволокли еще двоих горожан. Один был совсем плох, рана в живот. Второй бодро прыгал на одной ноге, опираясь на плечи товарищей. К сожалению, такая рана тоже может запросто закончиться горячкой и смертью. Особенно при наличии таких хирургов, что были при батальоне.
Меня на этот счет просвещал старательно Глэн, но я относился к его утверждениям в обычном виде скептически, пока не услышал из собственных уст костоправа: "Люди, в сущности, тоненькие полупрозрачные мешочки, наполненные различными, в основном дурно пахнущими, жидкостями и субстанциями. Надо иметь правильное соотношение для здоровья". Даже моя мать больше знала о болезнях, чем этот урод. У нее хоть не помирали регулярно. Мох с болот вещь простенькая, а здорово помогает при ранениях. Не любой, конечно. Да и личинки в ране гадость отвратная, пожирающая мертвую плоть, но ведь выздоравливают вопреки любым лекарям!
- Плюем на телеги, - провозгласил я уже на другом берегу, - каждый берет сколько нужно на пару дней еды, остальное бросаем. Может, им станет не до преследования с таким количеством трофеев. Лошадей тоже забираем. Легче двигаться. Быстро, парни. Надо уносить ноги.