— Я как раз пришел в себя, гляжу — везде трупы, а он последнего добивает. Потом поднялся и ко мне пошел. Я думал все, конец. А этот дурень пытался камнем веревку перебить вместо того, чтобы просто взять нож и перерезать.
Я только хмыкнул в ответ.
— От него то и узнал, что кто-то приходил и пострелял маров. Только последний его самого убил. Я был уверен, что это ты. Правда, когда рассматривал труп, понял, что это кто-то посторонний был.
— Да я это и был!
— Как ты подставиться-то умудрился? — удивился Кийко
— Лучше и не спрашивай!
— Стоп. А почему ты не в теле клона? И как ты смог так быстро вернуться?
Пришлось вкратце рассказать Кийко свою историю похождений.
А затем уже Кийко рассказал мне свою. Судя по всему, мары как-то смогли вычислить его. Окружили и поймали. Может, слушали волну и смогли сообразить, где мы собрались встретиться. Может, просто окружили, ведь Кийко пытался сбежать отсюда, когда я на 4 дня пропал.
Не суть. Главное в другом — он все же рассказал им о пещере. И вот это уже было плохо. Благо, они пока не допытывались, кто мы такие, но один тревожный звоночек был — в том бою, где мы спасли колонистов и где Литвина ранили, мы умудрились забыть о стрелах, оставшихся в теле одного из маров. И теперь мары искали стрелка. Конечно, у них был Кийко, который бы рано или поздно назвал имена. Только Кийко уже свободен.
Насколько нам стало легче и безопаснее? А ни на сколько…
Мары наплевали на все, кроме похищенных драгоценностей, и сейчас бегут к нашей пещере. Меня крайне удивило то, что к тайнику выдвинулся тот же отряд, что ловил Кийко. Почему? Почему они не отправили к пещере кого-нибудь еще, кто был ближе? Их главный ‒ тот самый, гнусавый, решил забрать все лавры себе? Выслужиться перед начальством, этим, как его…Дьяком?
Ну, может быть. Такое предположение сразу поясняет столь нелогичный поступок — марам отсюда дня два, а то и больше пилить до озера.
Ладно, до пещеры они дойдут и заберут свое золото. А дальше что? Пленника у них нет, зато есть приметы — Кийко они знают в лицо и по имени, знают, что у нас в отряде есть лучник.
Значит что? Значит Литвин в опасности. А вместе с ним и Шендр — их всегда видели вместе.
Как-то надо предупредить их, чтобы бежали из города — мары могут подкупить вояк или других колонистов и тогда моих боевых товарищей вынесут из города, перевязанных бантиком, и отдадут марам.
К каким выводам мы еще можем прийти? Из всей нашей пятерки только я остался неизвестным для маров. Они будут искать клон, а я-то уже выгляжу вполне себе обычно. Если не засвечусь нигде вместе с Шендром, Литвином и Кийко, мары обо мне и не узнают. Конечно, до того момента, пока как раз Шендр, Литвин или Кийко не расскажут им, кто я.
Так… Диспозиция ясна и она дурна, как говаривали в книгах, которые я любил читать. Теперь нужно решить, что делать дальше. Догонять маров бесполезно — они уже имеют огромную фору. Плюс, их намного больше, чем нас. Если Кийко не ошибся — две дюжины. Для нас двоих слишком много. Впрочем, я не уверен, что и с 5–6 марами справились бы. Пока мы их выбивали, пользуясь эффектом неожиданности, иногда численным превосходством. Да и то, нам банально везло. А вот при прямом столкновении… Думаю нам не выстоять — бойцы мы все еще аховые, оружие вроде и не полная дрянь, но все же. Про броню вообще молчу. Она есть только у меня. И большой вопрос, насколько она полезна. Еще один минус — Кийко ранен. И рана серьезная. Он стоять-то не может, чего уж говорить о попытке догнать маров? И что делать теперь?
Нет, у меня уже созрела одна идея. Но она была настолько маразматичной, что даже озвучивать ее я не хотел.
— Что делать будем? — поинтересовался я у Кийко.
Прежде чем он успел ответить, мы оба повернулись на странный звук, доносившийся со стороны. Мы синхронно повернули голову и удивленно рассматривали представшую нашим взглядам картину: Мундалабай, ловко орудуя тесаком, отрубал руку одному из дохлых маров.
— Ты чего делаешь? — спросил Кийко, когда немного пришел в себя.
— Еда запасать, — ответил Мундалабай, удивленно взглянув на нас. Мол, вот ведь, глупые, неужели не понятно?
— Какая, на хрен, еда? — возмутился Кийко. — Это ж человеческие трупы!
— Да, мясо, — заулыбался и закивал своей башкой Мундалабай, обрадованный, что мы его поняли, — много мяса. Надо разделать или мясо испортится.
— Ты что, их жрать собрался?! — спросил я, махнув рукой в сторону трупов.
— Мясо. Много мясо. Можно жить две луны. Если не разделать — испортится. Можно жить неделя. Потом мясо вонять.
— Твою мать… — вздохнул Кийко.