— Да отсохнет рука берущего. — Сказал я и продолжил. — Теперь слушай внимательно — если продолжишь заниматься этой фигней, то я клянусь тебя закопаю. Даже не посмотрю на кровную месть от твоих родичей. — Чуть придвинулся к уху и прошептал. — Весь твой род вырежу до десятого колена, усек?
Главарь затих и закивал головой — понял мол. Его приятели пытались подняться и я перешел к ним.
— Не угодное вы дело затеяли. — Покачал я головой. — Вашему главарю я уже все сказал, теперь вам заясню — чтобы даже близко вас я не видел рядом с ним. — Я указал на Жердь, который уже собрал монетки. — И вообще ни с кем. Учитесь, может что из вас путное и выйдет, а если продолжите… закончите как Изгои. Все ясно?
Те закивали. Даже Горшок согласно закивал — и его проняло. Когда нужно, я могу быть очень убедительным.
— Все, валите отсюда. И этого в больничку определите.
— А что сказать? — спросил тот, которому я отбил яйца.
— Споткнулся. — Я пожал плечами, — придумай что-нибудь.
Гопники закивали головами и потащили главаря, поддерживая. Тот морщился и скулил. Ничего, регенерация у орков неплохая, кости сложат как нужно, к концу недели даже следов от перелома не останется — будет как новенький.
— Пошли. — Махнул я рукой Горшку.
— Спасибо, спасибо вам. — Жердь порывался меня обнять, но это все равно, что тролль будет брататься с гоблином — слишком он уж высокий.
— Тренируйся в рукопашном бою и у тебя все будет нормально.
— Да мне некогда. — Стушевался Жердь. — Три сестры малолетних, за ними присмотр нужен, а мать только одна.
— А отец где? — поинтересовался Горшок.
— Погиб недавно. — Жердь поник. — Только шесть дней назад сожгли.
Орки кремируют своих мертвецов в день своей смерти — таков обряд.
— Ну что ж, ты главный в семье. — Я попытался положить ему руку на плечо, но не удалось и похлопал по спине. — Держись и уж тем более не отдавай последние монеты неизвестно кому.
— Научишь? — глаза Жерди блеснули энтузиазмом.
— Приходи к нам, научу, что сам умею. — Я показал книжки. — Читать умеешь?
— Умею. — Кивнул тот.
— Э, — не понял Горшок. — Ты же пятилетка! Как научился?
— Мать учителем в училище работает. Она и научила. — Жердь посмотрел вдаль удаляющейся и ковыляющей троице. — Лет с трех.
— Понятно.
— Заодно и расскажешь, что здесь написано, а то картинки есть, а объяснений нет. — Я пролистнул книжку.
— И мы! И нас! — закричали два голоса в унисон — это гоблины прибежали из песочницы. — Мы тоже как ты хотим — раз и в пыль!
— Тренироваться надо. — Я улыбнулся, скрыв клыки. — Научу, как не научить.
Вот, я уже и стал сенсеем местного разлива.
Гром в шахтерской столовой вкушал кашу с мясом и заедал все это салатом. Компот из вареных ягод был следующим после первого блюда. За его столиком пока никого не было — смена выдалась малочисленная, в основном проходчики и операторы техники, которая занимается выемкой грунта. Жила неожиданно свернула влево и концентрата каллона в породе стало меньше, поэтому руководство шахты пока сократило рабочие руки на этом участке, перебросив их на другой, а вот Грома оставили как наиболее опытного проходчика и вместе с ним еще пару человек. Сейчас в шахте на их участке ползали геологи, ковыряли молоточками скалу, носились в лабораторию за анализами, снова ковыряли. Начальство уверило, что в заработке они не потеряют, но кто же начальству верит?
К нему за стол подсел Тычок, шахтер с соседнего участка. Он поставил разнос, передвинул тарелки и посмотрел прямо на Грома.
— Твой младший моему старшему руку сломал. — Сказал он прямо.
— Ну? — спросил Гром, отправляя очередную порцию каши в рот.
— Ты бы поговорил с ним, что ли. — Пожаловался родитель. — Морду набить это одно, но руки ломать… слишком жестко.
— Значит, было за что. — Спокойно ответил орк.
— Может и было, мой не признался. — Согласился Тычок и подцепил ложкой большой ком слипшейся каши. — Все же еда из столовой ни в какое сравнение с домашней не идет.
— Это да. — Кивнул Гром.
— Поговоришь? — спросил Тычок с надеждой.