Но эта конфискация все же оставила в неприкосновенности уйму оружия, способного порадовать сердце любого бойца, от Чингиз-Хана до Джорджа С. Паттона: винтовки, пулеметы, пушки, танки, пистолеты, штыки, реактивные бомбардировщики, напалм, скоростные патрульные катера, вертолеты, реактивные гранатометы, тяжелые бронебойные лазеры, ультразвуковые «зуды», стробоскопические прожекторы, способные вызывать эпилептические припадки… длинный-предлинный список оружия.
Но самым полезным, самым необходимым инструментом военных действий являлись средства связи. Мгновенная электронная связь сообщала собравшимся генералам и полковникам, а также попадающимся среди них ошарашенным, сбитым с толку адмиралам, что и где происходит.
Все смежные сорок восемь штатов раскинулись на электронной карте, мигая огоньками и шифрованными оперативными сводками. Карта была такой большой, что самый высокий человек в подземном Командном Центре — самый молодой полковник из Миссисипи, блиставший в баскетбольной команде Вест-Пойнта — доставал только до светящегося желтым района, представлявшего Лос-Анжелес.
Много участников на карте пылало красным светом, обозначавшим опасность. Все города северо-востока, от Бостона до Цинцинатти горели красным. Чикаго пребывал в полной темноте; никто не знал что там происходит. Связь прервалась несколько часов назад. Даже «абсолютно» надежная связь через спутник пропала из эфира.
— Говорил же я им, — то и дело бурчал шныряющий по громадному командному Центру мужчинам и женщинам однозначный генерал. — Мои разведсводки предупреждали, что это надвигается. Но они не обращали на меня никакого внимания. — Никто не обращал внимания на него и теперь.
Гавайи, Аляска, Самоа и Пуэрто-Рико изображались на картах поменьше на другой стене. Первые три казались незатронутыми смутой. Мятеж на них не распространился. Но Пуэрто-Рико уже покинули в начале сегодняшнего дня, его гарнизон вылетел в Нью-Джерси, а острову предоставили самому заботиться о себе, пока не восстановят порядок на материке.
Хуже всего положение обстояло в крупных городах северо-востока, хотя из Лос-Анжелеса приходили крайне путаные и противоречивые сообщения, а Сент-Луис, Денвер, Атланта и Хьюстон горели ярким пламенем. Феникс погребен под обвалом воющих толп, стерших за час-другой с лица земли центры пенсионеров. Даллас — Форт-Уорт удерживали свои позиции, и техасские рейнджеры — при поддержке тяжеловооруженных местных граждан — отбивали улицу за улицей.
В Майами царила странная тишина, так же как и на большей части юга.
— Проклятые черномазые и так контролируют там города, — сказал один из адмиралов, вынужденный лишь наблюдать за ходом сухопутных сражений.
— Да, и они примут беглецов, убравшихся из атакованных городов, — сказал полковник разведки. — Черные позаботятся о своих. Через пару дней у нас заработает подземная железная дорога [Подземная железная дорога — переправа беглых негров на Север] наоборот.
Некоторые города казались совершенно не затронутыми волнениями. Миннеаполис докладывал о почти полном спокойствии, если не считать несколько стычек в районе аэропорта. Неожиданно ранний осенний буран спас весь верхний ярус Средне-Западных штатов. Сан-Франциско тоже остался равнодушен к всеобщему волнению, за исключением мирной демонстрации — спонтанной, как утверждали ее организаторы — в поддержку сражающихся по всей стране национальных меньшинств.
Но Бостон, Нью-Йорк, Филадельфия, Детройт, Кливленд, Питсбург, Индианополис — все умирающие, разлагающиеся, старые промышленные города — сделались ареной тяжелых боев. В осаде оказался сам Вашингтон, хотя солдаты и морские пехотинцы с окружавших столицу баз теперь переходили в контратаку и очищали улицы. Слишком поздно, чтобы спасти Белый Дом от второго сожжения в его истории [Первое произошло 24 авг. 1814 г. во время войны с Англией за Канаду]; слишком поздно, чтобы предотвратить убийство большинства оставшихся на время каникул в городе конгрессменов и сенаторов. Но военная обстановка в Вашингтоне определенно улучшилась.
— Ключ — Нью-Йорк, — сказал глава объединенного комитета начальников штабов, четырехзвездный генерал, носивший каждый день на мундире все свои орденские ленточки. Никаких изменений с этим не произошло и сейчас. Хотя прочие шныряли по командному Центру в форменных рубашках с закатанными рукавами, глава ходил в мундире, застегнутом как положено на все пуговицы и с отутюженными складками на рукавах.
— Помните учебники, джентльмены? — мрачно улыбнулся глава генералам и полковникам с пепельными лицами. — Помните, как маршал Жуков предоставил немцам перемалываться в кровавые ошметки на улицах Сталинграда, пока он наращивал силы для массированного контрнаступления за пределами города? Как он окружил армию фон Паулюса и уничтожил ее? Ну, именно это мы и сделаем с Нью-Йорком.
— Но, сэр… это же займет пару дней не так ли? К тому времени мятежники успеют перебить множество невинных горожан.
— Это война, любезный! — прогремел глава. — Мы здесь собрались не заложников выкупать.
— Однако, возможно, мы сумеем кое-что сделать, — предложил генерал ВВС. — Окутать город газом, побарабанить по ним нервными «зудами». Тактическое воздушное командование может ударить по ним, показать жителям города, что мы их не бросили, вызвать у мятежников достаточно бед для предотвращения всеобщей кровавой бани ночью.
— Посмотрите, что вы можете устроить в этом плане, — пожал плечами глава. На губах у него заиграла странная легкая улыбка. — Возможно это неплохая мысль, — держать мятежников ночью в тревоге. А тем временем мы будем стягивать вокруг Нью-Йорка петлю из солдат и танков. — Генерал ВВС уже сидел на телефоне, отдавая настойчивым шепотом приказ.
— Хочу посадить этих мятежников на ладонь своей руки, — говорил глава объединенного комитета начальников штабов. — Я хочу затянуть их в такие плотные тиски, чтобы ни один не сбежал. Ни один! — Он вытянул руку перед собой и медленно сжал пальцы в побелевший кулак.
— А другие города, сэр?
— О них должны позаботиться местные силы. Канадцы уже посылают войска через границу. Предоставьте им возиться с Чикаго; там их хватит боев. Если местные не смогут сами справиться со своими проблемами, пусть просят помощи у Всемирного Правительства. Но нам, джентльмены, предстоит отвоевать Нью-Йорк без всякой посторонней помощи. Одним лишь нам.
Он поднял взгляд на карту и улыбнулся.
— Сказано, тебе, сгоняй проверить Голландский Туннель. — Лицо Лер на крошечном экране видеофона казалось напряженным, сердитым, усталым.
Франт сидел за столом с видеофоном на балконном уровне Большого Центрального Вокзала. Широкие просторы главного зала, где обычно торговал круглые сутки блошиный рынок, были забиты испуганными, потрясенными, бездомными людьми. Черные, белые, коричневые; мужчины, женщины, дети — главный зал переполняло от стены до стены море сгрудившихся людей.
— Эй, старик, — пожаловался Франт. — Я же только-только прискакал сюда из центра. А теперь обратно? Я устал, приятель. Весь день бегал как проклятый.
— А я, по-твоему, отдыхаю? — отрезал Лео. — Мы все устали, попрыгунчик. Но нам еще надо многое сделать.
— Дерьмо.
— Да, знаю. — Строгое выражение лица Лео чуть смягчилось. — Ты хочешь немного поразвлечься. Тут не одна пизда только и ждет победоносного героя. Ну, сгоняй для меня проверить туннель. Убедись, что они могут удержать его, если беложопые вздумают вернуться ночью этой дорогой. А потом можешь трахать все, что шевелится, мне до лампы.
— Вот это разговор! — улыбнулся Франт.
С наступлением темноты донеслись крики. Дэвид и Бхаджат услышали их; крики боли и ужаса, казалось, разносившиеся по улицам бетонных каньонов неподалеку от их номера. Они напрягали зрение, пытаясь разглядеть, что происходит, но тени у них за окном скрывали все, кроме пробегавшей иной раз фигуры.
— Боевая Добыча, — пробормотал про себя Дэвид.
Бхаджат ничего не сказала.
— Слушай, — обратился он к ней, — если ты думаешь, что тебе здесь безопаснее будет со своими товарищами, то можешь оставаться. Но я должен идти. И хочу, ты пошла со мной.