На меня смотрели два изумруда. Савва понимающе кивал головой, или просто делал вид, что ему это интересно.
А я продолжала:
- С меня хватит. В этом мире нет ничего святого. Любви просто не существует. Не в наше время.
Сава нахмурил свои черные брови.
- Это фразы из Сумерек?
- Ты прав, - вдохнула я, поправляя подушку под головой. – Это слишком сопливо. Я не мастер выражаться красиво.
Савва озарился лукавой улыбкой, а потом полез в карман штанов.
- Зато я мастер, делать кое-что другое,- многозначительно сказал он, но достал из кармана овсяное печенье. – Немного поломалось, но еще тепленькое.
- Да ты просто Бог воровства, - шутливо восхитилась я и потянулась за презентом, но он отвел руку.
- Эй, не так сразу! Сначала, волшебное слово, - издевался он. – Вообще, я придерживаюсь одного правила: кто долго спит, тот ест во сне.
Я приподнялась, села на край кровати и изобразила задумчивое лицо.
- Волшебное слово, говоришь, - пропела я, искоса поглядывая на печенье. – Бери и беги! – крикнула я и отбежала к окну.
- Эй, так не честно! Это было на двоих!
Я полностью затолкала печенье в рот.
- Теперь, оно только мое, - довольно пробубнила через набитые щеки.
- Оно дважды упало на пол и лежало в кармане с носками, - дразнил меня Савва.
Я округлила глаза, проглатывая сухое лакомство.
- Ты врешь! Признавайся, это особый случай? - с надеждой поинтересовалась я.
- Ладно, я солгал. Но тебе стоит быть более справедливой и честной.
Я тяжело вздохнула и повернулась к окну.
- Мне кажется, что в этом месте невозможно оставаться справедливым и честным, - мой голос был пропитан грустью. – Все не должно быть так.
Неожиданно, я почувствовала, как меня взяли в охапку сильные руки.
- Я вот так по-честному, - прошептал Савва мне на ухо.
Я заметно растерялась. Я понятия не имела, как расценивать этот его жест. Был ли это просто дружеский или означал что-то большее, это понимал только Савва. Ситуация была более, чем неловкая, и Волкова, даже не представляет, как выручила меня тогда.
- Фу, только не возле моей кровати, - фыркнула она, зайдя в нашу комнату. – Валите в кладовку, если хотите побыть одни.
Савва отпустил меня, и мне стало легче дышать.
- Видимо братья Котовы, слишком примитивны, раз зажимают тебя по кладовкам, - парировал Савва. – Что даже в сарай тебя не пригласили? Соня уже там побывала.
Губы Майи скривились в усмешке.
- А я так понимаю, это тот самый герой, который подписал себе приговор, - сказала она, протирая лицо полотенцем. – Даже не буду с тобой спорить. Тебе и так хорошенько достанется.
Савва схватился рукой за живот и задрал голову к потолку, а потом громко посмеялся.
- Да? – иронично спросил он. – А кто по твоему рассказал мне, что ты любительница темных кладовок? Наверное, это сделал Марат, между ударами по моим ребрам. Ой, смотрите, а мои ребра целы!
Глаза Майи вспыхнули ненавистью и обидой. Это был удар поддых. Но не только для нее, я тоже опешила.
- Ты что общаешься с ними? - возмутилась я, поворачивая его к себе.
Савва сделал недоумевающее лицо.
- А что тут такого? Что нам делить?
Я просто одурела от такой фразы.
- Ах, нечего значит? – я сильно ткнула его в грудь пальцем. – Они хотели меня поджечь! Это что, мелочи?
По реакции Волковой, я поняла, что даже она не в курсе всех подробностей той истории.
- Соня, ты чего? – испуганно сказал Савва. – Все не так плохо, как тебе показалось. Поверь, тебе многое предстоит узнать.
В этот момент, мне захотелось вырвать свой же клок волос. О чем он говорит? Мне показалось, что Марат хотел поджечь меня, а на самом деле он показывал мне фаейр-шоу? Так? Тогда зачем, он его остановил? Ведь, все не так плохо. Какую вату Котовы, затолкали в уши моему другу? Или кто он там мне теперь.
- Мне жаль, что ты связался с ними, - сказала я и выбежала из комнаты, снеся плечом Майю.
Вторая часть дня прошла, как в тумане. Это такое неприятное чувство, когда кто-то не понимает тебя, когда казалось все очевидно. Когда ты осознаешь, что ты одинок в своем мире, в своих мыслях, это колющее осознание медленно убивает тебя. Кажется, я не смогу сдержать слово. Я не смогу находиться здесь, уверено воюя с братьями и послушно терпеть все эти унижения. Наказания. А они будут. Потому что изменить себе я не смогу, а значит, меня вечно будет ждать неизбежная кара. Постоянный издевки.
Сейчас я сижу в кладовке. Я не хочу, чтобы кто-то меня видел. Мне страшно. Но, здесь я чувствую себя безопаснее. По моему лицу текут слезы, но не от предательства, которое ударило по мне обухом, а от ненависти к самой себе. Вся та боль, которую я испытала вчера, останется только со мной и я прошу, чтобы Всевышний простил мою душу. Можно подумать, что я схожу с ума, но от этакого покаяния, мне становилось легче.
Ты никогда не знаешь, когда ты заплачешь. Ты радуешься жизни и не задумываешься о следующем дне. А бывает, ты не радуешься жизни и не плачешь. Это такое пустое состояние, не имеющее светлого выхода. Ты не хочешь существовать, но ты и не хочешь делать то, от чего всем станет легче. В первую очередь самой себе. Мне тяжело размышлять или вообще оценивать обстановку, и если до этого я старалась держаться, то теперь, мое тело отчаянно обмякло. Я не хочу бороться, плакать, переживать и даже дышать. Я попала под винты, которые не оставили на мне живого места. Никто не застрахован, мне это ясно, но почему именно мне довелось принять все эти тяготы. Говорят, если ты переживаешь какие-то сложности, значит, Бог знает, что ты справишься. Едва ли мне вериться, что у меня получиться пережить это.
Мне хотелось действовать кардинально. Придумать план побега или же наглотаться таблеток – все это было рискованным шагом, но я была готова пойти на это. Я была готова пойти на все, лишь бы убраться с этого места.
Когда наступили сумерки, я все же выбралась из своего пристанища. Я вышла на улицу и попыталась насладиться свежим воздухом. Нарезая круги, внутри замкнутого пространства, мне хотелось мысленно сломать эти заборы и насладиться небом. Звезды, словно скромные букашки, ждущие приглашения, не спешили заполонять небо. Я вдыхала прохладный воздух, как что-то лечебное. Мне казалось, что каждый глоток, вернет меня в привычное состояние и прибавит сил. Душераздирающее, свободное небо, отвечало мне пониманием. Оно темнело, и вместе с ним темнело мое будущее.
Я схожу с ума. Нет. Я определенно схожу с ума.
Мою идиллию нарушила чужая рука, которая силой затащила меня в сектор неприятелей. И это неудивительно, слишком долгое время, меня никто не трогал. Никто не оскорблял и не пытался растоптать. И было довольно странно, что у меня был целый день для передышки.
Меня, словно безвольную куклу, тащили за шиворот робы по темному бараку. Мой похититель, определенно не старался быть аккуратным, наоборот, своими движениями, он показывал мне, как яро раздражён. Но мне было настолько плевать, что его нервные движения частично вызывали смех.
Мое ни на что не реагирующие тело, поставили посреди чужой комнаты. Мужской комнаты. Это было понятно по запаху пота вперемешку с шампунем. А когда включился свет, все встало на свои места – я в логове недругов.
Лихорадочно тряся головой, передо мной стоял Тихон. Парень был в гневе, и не в первой, он считал, что только я всему виной, и неважно в чем заключалась суть проблемы. Его руки тряслись, и было понятно, что он едва себя сдерживает.
-Теперь смотри, что они со мной сделали, - он провел рукой по наголо стриженой макушке. – И это все из-за тебя. Я думаю, так поступать было несправедливо. Из-за тебя только одни проблемы. Это ты во всем виновата. Но, почему-то, досталось только мне.