Они успели преодолеть около трех километров, когда шедший следом за командиром охотник вдруг остановился и над чем-то склонился. Тут же последовал доклад от одного из замыкающих. Старший, в свою очередь, окинул взглядом копошащегося в траве Андрея и недовольно бросил в гарнитуру:
– Группа, стой! Ну и чего там у тебя? – уже обращаясь к охотнику, закончил он.
– Не у меня, а у нас, – возразил тот, продолжая возиться в траве.
И что он хотел там найти? Склон обильно покрыт высокой травой, в которой можно спрятаться так, что и с двух шагов ничего не рассмотришь. Опять же они сейчас находились чуть не в самом сердце Уральских гор. Местных, ясное дело, колониальных. Их так окрестили по аналогии: за богатство полезными ископаемыми и за протяженность более чем на две тысячи километров с севера на юг. Правда, в отличие от земного, этот Урал прорезает поперек всю западную оконечность огромного материка.
– Держи, командир! – С этими словами охотник протянул начальнику две гильзы.
Тот принял их и с недоумением начал вертеть в руках. И как только этот следопыт умудрился рассмотреть в густой траве сначала один экземпляр, а потом выискать еще и второй. Нда… Вот уж чего не ожидал увидеть в этих краях. Ну и подарочек! Как теперь это понимать?
– «Семь шестьдесят два», НАТО. Здравствуй, попа новый год. Есть версии, Андрей?
– Только одна, и очень хреновая.
– А может, все же охотники?
– Конечно, охотники. Такие стволы только у бернцев. До Берна же не меньше пятисот километров, да полсотни из них по горам. А что, вполне приличное расстояние для прогулки на охоту.
– Ну может, кто с прииска перекупил ствол. Не все же там голь перекатная. Хватает и вполне нормальных мужиков.
– Во-первых, на фига попу баян. Эти патроны вдвое дороже русских и в полтора – местных тупоносых. Но допустим, ты прав. Все же иномарка, статусная вещица, с нашими со складов длительного хранения не сравнится. Но тут напрашивается во-вторых: до прииска отсюда километров пятьдесят, до Объекта – порядка сорока. Да по горам. Козлов и поближе найти можно. И потом, проигрывают они зубрам, потому как скачут по горам, оттого и мясо у них не в пример жестче. Про андреевцев вообще помолчу. В батальоне и у пластунов используют только российское оружие.
– А может, промысловик? – предположил один из бойцов, имея в виду тех, кто профессионально охотился на местных хищников.
А что, эти вполне могли. Среди них отчаянные сорвиголовы вовсе даже не редкость. И с заработками у них все в полном порядке, так что могут себе позволить самый дорогой ствол. Нет, не эксклюзивный за сотни тысяч долларов, но все же. Однако Андрей от этой версии только отмахнулся.
– Охотники не глупее меня. Зачем им дорогой ствол, если даже мосинка с тупоносой пулей способна гарантированно остановить того же волколака. Да и тащиться в такую даль… Ты анекдот про охотника чукчу и геолога слышал? «Зачема медведя стреляла, насяльника, до деревни еще двадцать километров».
– В смысле тяжко отсюда выносить добычу? – догадался боец.
– Молодец, возьми с полки пирожок. Такая охота хороша только с техникой или артельно. А так, пупок развяжется.
– Намекаешь на американцев? – нахмурился командир группы.
– На дэвидсонцев, если быть более точным. Но выводы делать тебе.
– Как думаешь, когда стреляли? – как видно, принимая версию охотника, продолжал интересоваться старший.
– Пара месяцев, не больше.
– Ищи место под стоянку. Будем думать. Только учти, теперь хоронимся не только от зверья. До объекта не так далеко, вполне можно столкнуться с пластунами. И возможно, с рейнджерами.
– Ясно, командир.
Господи, ну кто его тянул за язык? Что за дурная привычка все время кому-то и что-то доказывать? Вроде уже не мальчишка, а все туда же – кто выше, кто больше, кто круче, у кого длиннее. Впрочем, не мог он поступить иначе. Вот уже пять лет он живет с ощущением, что сильно задолжал погибшему другу. Его кровь давно взывает к отмщению. Так что когда командир стал выкликать для этого дела добровольцев, он шагнул из строя не задумываясь.
Ну откуда ему было знать, что эта боевая операция на территории потенциального, а скорее все же настоящего, противника на деле окажется наблюдательной. Угу. Почти три месяца они только и занимаются, что раз в трое суток совершают эти проклятые изнурительные марш-броски, по гористой местности, да еще и в обстановке полной скрытности.